Биография -> Жан Поль Марат (традиционная передача, французское произношение Мара; фр. Jean-Paul Marat) (цитаты)

Жозеф Бозе. Портрет Жан-Поля Марата. Музей Карнавале. 1793

(24 апреля 1743, Будри, Невшатель, Швейцария - 13 июля 1793, Париж)

ru.wikipedia.org

Известен под прозвищем «Друг народа», в честь газеты, которую он издавал. Один из наиболее ярых сторонников якобинского террора. В Москве существовали Большой и Малый Маратовские переулки (ранее Курбатовы, ныне Ордынские), названные по кондитерской фабрике имени Марата. В Санкт-Петербурге есть улица Марата, сохранившая свое название до сих пор.

Биография

Врачебная и научная деятельность

Марка СССР, 1989 г. Портреты вождей революции Ж. П. Марата, Ж. Ж. Дантона и М. Робеспьера.

Родился в Швейцарии, получил хорошее образование в доме отца, довольно известного врача; потеряв родителей зарабатывал на жизнь уроками и врачебной практикой, переезжая из города в город; более 10 лет прожил в Англии и Голландии и выступил здесь с рядом книг и брошюр, сразу создавших ему многочисленных врагов страстностью тона и резкими нападками на авторитеты. Есть сведения, что он собирался принять британское подданство для женитьбы на Анне-Летиции Эйкин.[1] В 1773 году он издал книгу «О человеке, или Принципы и законы влияния души на тело и тела на душу» (фр. «De l’homme ou des principes et des lois de l’influence de l'ame sur le corps et du corps sur l'ame») (Амстердам), вовлекшую его в полемику с Вольтером; за ней последовала революционная брошюра «Цепи рабства» (англ. «The chains of slavery» Лондон, 1774; франц. изд. «Les chaines de l’esclavage», Париж, 1792 и сл.). К этому же времени относятся его естественнонаучные труды, существеннейший недостаток которых — неимоверное высокомерие в отзывах о таких учёных, как Ньютон, д’Аламбер, Лавуазье. В 1775 Эдинбургский университет присудил ему степень доктора медицины. Тем не менее в 1779 г Французская Академия наук, разобрав мемуар Марата об огне, электричестве и других явлениях, нашла, что опыты его новы, точны и успешны, метод оригинален. Франклин присутствовал при некоторых опытах Марата и поддерживал с ним переписку. С 1779 по 1787 г. Марат состоял врачом в придворном штате графа д'Артуа.

Просветительская деятельность

В 1780 г. он представил на конкурс свой «Plan de legislation criminelle» (Нёвшатель, 1780) (План уголовного законодательства), в котором он примыкает к школе криминалистов-филантропов. Некоторые идеи этого трактата (необходимость заботиться о том, чтобы позор от наказания не распространялся на неповинные семьи преступников) были усвоены императором Иосифом II. Высказываясь в духе просветительной эпохи о правах низших классов, Марат проводит, между прочим, мысль, что «никакой избыток не должен принадлежать кому-либо по праву, пока есть люди, нуждающиеся в насущном».

Революция. Газета «Друг народа»

В 1789 г. он написал «Дар отечеству» («Offrande a la patrie»), «Tableau des vices de la constitution anglaise», составил проект установления конституционной монархии и наконец начал издавать газету «Друг народа» («Ami du peuple»), выходившую с 12 сентября 1789 г. по самый день смерти Марата, под разными названиями. Целью этого издания было изобличение врагов народа, причём Марат с одинаковой резкостью обрушивался на королевскую семью, на министров и членов национального собрания. «Друг народа» много способствовал распространению среди народа, особенно в Париже, крайнего революционного фанатизма; его читали нарасхват, популярность его выразилась и в многочисленных циркулировавших тогда подделках под него.

Борьба с жирондистами и террор

Ожесточённый тон газеты вызвал против Марата преследования. Он принужден был скрываться в подвалах, не покидая, однако, своей работы, один раз даже бежал в Англию — но эти гонения придали ему лишь ещё больше энергии и сделали его более свирепым: он стал говорить о необходимости обновления общества принесением в жертву сотен и тысяч голов изменников. В конце 1791 г. он переселился в Лондон, где занялся составлением книги: «Ecole du citoyen», но в апреле 1792 г. вернулся в Париж и с удвоенной энергией взялся за издательство. Нападения на него жирондистов, требовавших привлечения его к суду за подстрекательство к убийствам, вызвали в нём страшную к ним ненависть, тем более, что опять его печатные станки стали уничтожать и опять ему пришлось прятаться по подвалам. 10-е авг. дало ему власть и влияние. В этот день он распространил в городе плакат, в котором призывал к умерщвлению всех антиреволюционеров. Он был избран в члены наблюдательного комитета коммуны и своей проповедью сильно содействовал сентябрьским убийствам; он же подписал и, вероятно, редактировал циркуляр комитета коммуны, в котором эти убийства оправдывались и провинция приглашалась последовать примеру Парижа (потом, однако, он отрицал своё участие и называл сентябрьские события «несчастными»). Избранный в конвент от Парижа, он занял место во главе монтаньяров и стал главной мишенью жирондистских ораторов. Жирондисты настояли наконец на предании его суду за опубликованное им, в качестве президента якобинцев, воззвание, в котором он заявлял, что конвент заключает в недрах своих контрреволюцию. Несмотря на протесты Дантона, Марат 14 апреля 1793 г. был призван к суду за проповедь роспуска собрания и призыв к убийству и грабежам; доказательства были взяты из разных номеров его газеты. Революционный трибунал, 24 апреля 1793 г., единогласно оправдал его, и он с триумфом был приведён обратно в конвент. Теперь вся его деятельность устремилась на уничтожение жирондистов; он был одним из главных виновников их проскрипции.

Убийство и посмертная судьба

Смерть Марата (Жак Луи Давид, 1793)

Страдая от тяжёлой кожной болезни, Марат не выходил из дома и для облегчения страданий постоянно принимал ванны; во время одной из них, 13 июля 1793 г., когда он просматривал корректуру последнего своего журнала, его поразил кинжал посетительницы, дворянки Шарлотты Корде. Марат умер, успев лишь крикнуть: «A moi, ma chere amie!» (Ко мне, друг мой!). 16 июля 1793 г. его тело с большим торжеством было похоронено в саду клуба Кордельеров; сердце покойного было извлечено и помещено в зале заседаний клуба. В честь Марата был ненадолго переименован Монмартр (Montmarat) и город Гавр.

21 сентября 1794 г. (любопытно, что уже после 9 термидора) тело его было перенесено в Пантеон, но 8 вантоза III г. удалено из него (1795); в тот же день бюст Марата золотой молодёжью был брошен в канализацию.

Литература

- Марат Ж. П. Памфлеты / Под общ. ред. Ф. Кон. — М.: Соцэкгиз, 1937. — 135 с.
- Марат Ж. П. Избранные произведений: В 3-х т. / [Отв. ред. акад. В. П. Волгин]. Сост.: Акад. В. П. Волгин и А. З. Манфред. Пер. С. Б. Кана. Коммент. В. М. Далина. — М.: Академия наук СССР, 1956.
- Т. 1: До революции. — 360 с.: п.
- Т. 2: От начала революции до Вареннского кризиса. — 316 с.: п.
- Т. 3: От бегства короля до падения монархии. / Пер. с коммент. В. М. Далина. — 420 с.: п.
- Левандовский А. П. Сердце моего Марата: Повесть о Жане Поле Марате. — М.: Политиздат, 1975. — 478 с. — (Пламенные революционеры).
- Валовой Д., Валовая М., Лапшина Г. Дерзновение. — М.: Молодая гвардия, 1989. — С. 60-78. — 314[6] с.

Иностранная литература

- Выдержки из сочинений М. напечатал Vermorel («?uvres de Marat», 1869),подробную биографию написал Alfred Bougeart («Marat», 1865; в приложении полная библиография трудов М.). См. ещё Ch. Brunet, «Marat, dit l’Ami du peuple» (1862);
- Louis Combes, «Episodes et curiosites revolutionnaires» (1872);
- Aulard, «L'eloquence parlementaire pendant la revolution francaise. Les orateurs de la Legislative et de la Convention» (П., 1885).
- Jean-Paul-Marat — ?uvres Politiques 1789—1793 (10 vol.), textes et guide de lecture etablis par Jacques De Cock et Charlotte Goetz, Pole Nord, Bruxelles, 1989—1995.
- Marat corrige par lui-meme, Chantier Marat 1, Pole Nord, Bruxelles, 1990.
- Marat en entier et plus que Marat, Vrais et faux journaux de Marat a la Bibliotheque de Lunel (Chantier Marat 5), Pole Nord, Bruxelles, Montpellier: Centre d’Etude du XVIIIe siecle, 1995.
- Marat: Sur le Jugement du chef de l’Executif, Chantier Marat 6, Pole Nord, Bruxelles, 1998.
- Marat en famille: la saga des Mara(t) (2 vol. Chantiers Marat 7-8), Pole Nord, Bruxelles, 2001
- Plume de Marat — Plumes sur Marat, pour une bibliographie generale, Chantiers Marat 9-10), Pole Nord, Bruxelles, 2 vol., 2006.
- http://www.metavolution.org/modx/les-publivations-sur-jean-paul-marat.html

Биография

Жозеф Бозе. Портрет Жан-Поля Марата. Музей Карнавале. 1793

С молодых лет Марат, будучи скромного происхождения, общался с представителями высшего общества. Его брат был гувернером при дворе Екатерины II, где его называли месье де Будри. Марат поначалу предпочитал естественные науки. В 1775 Эдинбургский университет присудил ему степень доктора медицины. Марат стал известным врачом, он лечил французскую элиту. Некоторое время состоял штатным врачом графа д’Артуа, брата короля Людовика XVI [1].

До революции Марат получил определенную известность своими исследованиями о природе света, которые Гёте похвалил , а Руанская академия оценила первым призом. Марат был одним из первых врачей, пытавшихся применить электричество в лечебных целях; он также искал путей увеличения интеллекта с помощью электрических разрядов.

После взятия Бастилии в 1789 на свои деньги Марат основал газету, получившую название "Друг народа", "L'Ami du Peuple". Именно так, "Друг Народа", Марат подписывал свои статьи. Главным посылом его публицистики было предупреждение, что примкнувшие к революции люди, особенно аристократы и богатые буржуа, втайне желают скорее свернуть революцию и не дать народу воспользоваться ее плодами. Реакция на такие обвинения в продажности и измене была столь острой, что весной 1790 Марату пришлось скрываться в Лондоне.

С усилением радикальной партии в революционном правительстве Марат получил возможность вернуться. В июне 1790 Марат провозгласил, что для спокойствия миллионов граждан нужно казнить 500-600 изменников. Его обвиняли в продажности, но напрасно: всем, кто мог бы купить "Друг Народа", доставалось в газете Марата, которая приобретала все большую популярность. Доказательством честности Марата была его скромная жизнь и плохие отношения с начальством всех уровней. В сентябре 1792 его избрали депутатом Конвента от Парижа; в парламенте до двух третей депутатов к тому времени были личными врагами Марата.

Настаивая на революционном терроре и став его идеологом, Марат не вступал в партии. Когда якобинцы предлагали ему союз, он отвечал: "Орел всегда один, в стаи сбиваются индюки". 24 апреля 1793 состоялся суд над Маратом по обвинению в подстрекательстве к доносам и убийствам. Иск подали представители умеренной партии жирондистов. Дело казалось верным: обвинение опиралось на цитаты из "L'Ami du Peuple", в самом деле содежавшие призывы к отсечению все большего числа голов. Но Друг Народа защищался так красноречиво, что был оправдан. Из зала суда его вынесли на руках под вой восторженной толпы.

Ложный донос Марату от Шарлотты Корде. Деталь картины Жака Луи Давида "Смерть Марата"

2 июня Конвент проголосовал за исключение 29 депутатов-жирондистов. Якобинцы во главе с Робеспьером получили в свою руки неограниченную власть. Только независимый Марат, которого было невозможно обвинить в измене, оставался для Робеспьера достойным соперником.

Некоторые жирондисты нашли убежище в городе Кан в Нормандии. Под их влиянием молодая дворянка Шарлотта Корде решила убить Марата. Приехав в Париж, она купила нож и явилась к Марату, якобы с доносом. Он принял ее, лежа в ванне (это было необходимо, так как все его тело покрывала экзема). Друг Народа говорил с Корде 15 минут. Ощущая себя в безопасности, он погрузился в чтение доноса и получил смертельный удар. Последние его слова были: "Ко мне, ко мне!"

Фамилия Марата стала популярным в СССР именем. В его честь был назван линейный корабль "Петропавловск" (1921). Линкор "Марат" в ходе советско-финской войны обстреливал укрепления на острове Бьерке. В 1941 "Марат" защищал небо Кронштадта до 23 сентября, когда после повреждения был превращен в плавучую батарею; участвовал в снятии блокады Ленинграда и освобождении Выборга. Имя Марата до сих пор носят улицы многих городов

Жак Луи Давид. Голова мертвого Марата. Национальный музей Версаля. 1793

Александр Крылов
ДРУГ НАРОДА
эссе
«Новая Юность» 2005, №5(74)

Солнечным утром 24 мая 1743 года в семье практикующего врача в небольшом швейцарском городке Будри родился хиленький младенец. И сам отец, и его коллеги сомневались, что ребенок доживет до вечера. Но прогнозы эскулапов не оправдались: благодаря заботам матери и отменному молоку кормилицы, взятой из альпийской деревушки, мальчик скоро окреп. При крещении ему дали имя Жан Поль Марат. Родители мечтали, что сын продолжит дело отца. А чтобы достичь этого, мальчик должен хорошо учиться, слушаться старших и не болтаться без дела — согласитесь, принципы, достаточно распространенные во все времена. Но во все эпохи требования отцов редко согласуются с желаниями их отпрысков. Жана Поля с детства отличало упрямство, граничащее с тупостью. Сам Марат, впрочем, так не считал: "Я был наказан только один раз, и несправедливое унижение произвело на меня столь сильное впечатление, что вернуть меня под указку моего воспитателя было невозможно: целых два дня я отказывался принимать пищу. Мне было тогда одиннадцать лет — судите сами о твердости моего характера уже в этом возрасте по одной этой черте. Так как мои родители не могли меня сломить и родительский авторитет оказался задетым, меня заперли в комнате. Будучи не в силах преодолеть негодование, я задыхался, я открыл окно и бросился вниз, на улицу. К счастью, окно было расположено невысоко, но, тем не менее, при падении я был сильно ранен, и до сих пор у меня сохранился шрам на лбу…" В приведенной цитате есть все, что впоследствии определит личность этого человека: экзальтированность, фанатизм, тяга к свободе, талант создавать химерические иллюзии, в которые он сам начинал верить. Никто всерьез никогда не наказывал слабенького одиннадцатилетнего подростка, родители любили и жалели его. Не было в помине и никакой голодовки. Жан Поль лишь категорически отказывался от нелюбимой им каши из тыквы, а травма, полученная после прыжка из окна первого этажа, свидетельствовала скорее то его природной физической неловкости. Да и упрямства хватило ровно на два дня, затем сын вернулся к занятиям и жизнь в доме вошла в привычную колею. Спокойное семейное существование нарушила внезапная смерть доктора Марата-старшего.

Жан-Поль Марат

Лишившись отца, Жан Поль отправляется продолжать образование во Францию. В 1765 году он пересекает Ла-Манш и продолжает обучение естественным наукам и медицине в Англии. В 1769 году свет увидела книга Марата "Об одной глазной болезни", а спустя шесть лет Эдинбургский университет присудил ему ученую степень доктора медицины. Он становится врачом, и, судя по всему, неплохим. Во всяком случае, власти английского Ньюкастла, где он проявил себя во время эпидемии холеры, официально присвоили Марату звание почетного гражданина этого города. Некоторое время Марат даже состоял лейб-медиком графа Артуа, будущего французского короля Карла X.

Он много, по двадцать часов в сутки, работает, оставляя на сон не более двух часов. "В новой моей квартире, — пишет Марат, — я приспособил две комнаты специально для производства вскрытия и опытов над животными. Чтобы стать хорошим хирургом и вообще правильно врачевать болезни, необходимо много упражняться в живосечении и в опытах над живыми животными… если бы я был законодателем, то настоял бы, во имя блага моей родины и всего человечества, чтобы на преступниках, приговоренных к смертной казни, врачи производили трудные и новые операции, и в случае удавшейся операции приговоренные к смерти были помилованы или присуждены к более слабому наказанию". Гуманизм этого человека уже тогда имел достаточно специфические формы…

Плодом бессонных ночей становятся несколько философских опусов и две научные работы, посвященные лечению хронической гонореи и описанию заболевания радужной оболочки глаза, вызванного лечением ртутью. Довольно скромно, но подобная мелочь не мешает Марату высмеивать в памфлетах Ньютона, д'Аламбера, Лавуазье, именуя знаменитых ученых шарлатанами и невеждами. Зато собственные творения и жестокие опыты над живыми кошками и собаками представляются Марату фантастическим прорывом в науке. Он сам пишет лестные рецензии на собственные труды и регулярно помещает их в журнале, издаваемом его приятелем. Но, увы, неимоверные амбиции, вздорный и честолюбивый характер стали непреодолимым препятствием для успешной карьеры молодого врача. Он наживает несчетное число врагов среди коллег. Французская Академия наук с насмешкой забраковала его труды. Марат немедленно пришел к выводу, что "бессмертным" ему помешали сделаться только происки его личных врагов и завистников, что весь порядок вещей, существующий в мире, направлен исключительно против него. Вывод напрашивался один: надо менять существующий мир.

Жан-Поль Марат

И все-таки Марат до Великой французской революции — человек достаточно понятный и объяснимый. Каждому в жизни не единожды приходилось сталкиваться с подобными личностями. Упрямый, вздорный, скандальный, но, в то же время, трудолюбивый, энергичный, честный в быту, обладающий солидным багажом знаний, он мог с годами превратиться в старого брюзгу-неудачника или стать примером ученого-педанта. "Его и тогда, кажется, все терпеть не могли, — подводил черту под этим этапом биографии Марата писатель Марк Алданов. — Чудовищная нервность у него сочеталась с манией величия, а мания величия дополнялась патологической завистливостью. Можно понять, что он завидовал Вольтеру, признанному королю писателей,— вдобавок, престарелый Вольтер посвятил одной из его книг весьма ядовитую и остроумную рецензию. Можно понять и то, что он ненавидел Лавуазье: великий химик упорно не обращал внимания ни на его работы, ни на его нападки. Но Марат завидовал Ньютону, которого в глаза никогда не видел, который умер задолго до его рождения. Мировую славу Ньютона он рассматривал как личную себе неприятность".

Но в мире уже разгорался большой пожар, начавшийся с маленькой свечки, зажженной при взятии Бастилии. Начиналась эпоха Великой французской революции. Приведу еще одно высказывание человека, неплохо разбиравшегося в революциях, карбонариях и прочих маргинальных штуках. Умудренный жизненным опытом Генрих Гейне как-то с грустью заметил: "Только дурные и пошлые натуры выигрывают от революции. Люди с большим сердцем всегда будут ее жертвами".

Начало революции Марат воспринял как выигрышный лотерейный билет. Он становится трибуном, глашатаем парижских люмпенов — Другом народа. Так называл он себя; так же и именовалась газета, издаваемая Маратом. Содержание этого "боевого листка" советские историки оценивали необычайно высоко: "На страницах газеты Марат последовательно отстаивал задачи развития революции, срывая маски с тех, кто под прикрытием лживых и лицемерных фраз стремился затормозить ее дальнейший ход..."

Марат упрямо взбирается по ступеням власти, он неистовствует, впадает в транс, призывает рубить головы роялистам, жирондистам, всем противникам нового режима, только чтобы раздавить гадину контрреволюции. Он требует послать на гильотину ни много ни мало, а 260 тысяч врагов революции. Если учесть, что население тогдашней Франции составляло около тридцати миллионов, это означало обезглавить каждого десятого француза, включая стариков, беременных женщин, детей…

Жан-Поль Марат

Во время публичных выступлений Марат становился воистину страшен своей гипнотической силой, завораживающей толпу. В ту эпоху не существовало фотографии и кинорепортеров, но по хронике других времен мы имеем возможность видеть публичные выступления других "друзей народа" — Гитлера, Троцкого, Ленина — и по ним вполне можно составить представление, какой эффект имели воспламеняющие лозунги Марата на парижских санкюлотов. Весьма вероятно, что Марат и достиг бы своих целей, став диктатором Франции.

Но... 1 июля 1793 года в Париж на простой коляске въехала правнучка великого драматурга Корнеля Шарлотта Анна Мария де Корде, жившая в Нормандии.

Девушка искренне верила в демократические идеи Руссо и Монтескье, но реалии революции вызывали у нее лишь ужас, смешанный с отвращением. Она желала отомстить за жертвы безумного красного террора. Ее выбор колебался между Робеспьером и Маратом. Последней каплей стала статья Марата в "Друге народа", где он требовал для упрочения революции еще двести тысяч голов.

Жан-Поль Марат

Утром 13 июля 1793 года Шарлотта купила большой столовый нож с черной ручкой. В седьмом часу вечера она направилась в дом на улице Кордильеров, где со своей сожительницей, тридцатилетней малограмотной работницей Симоной Эврар, обитал Марат. Друг народа принял девушку во время очередной лечебной процедуры. Он сидел в деревянной ванне, напоминающей по форме сапог, под географической картой, висевшей на стене меж двух пистолетов. Над картой было начертано всего одно слово: "Смерть" — революционерам всех эпох катастрофически не хватало вкуса и чувства меры.

Разговор шел около четверти часа. Шарлотта рассказывала о контрреволюционных происках жирондистов в Нормандии. Марат, записав имена предателей революции, успокоил девушку: "Хорошо, через восемь дней они будут гильотинированы". В этот момент Шарлотта ударила Марата ножом в грудь. Удар пришелся в сердце. Захрипев, Марат успел позвать на помощь. В комнату ворвались Симона Эврар и несколько людей, ожидавших аудиенции.

Марат был мертв. Шарлотту сгоряча ударили стулом по голове, и она без чувств рухнула на пол. 17 июля 1793 года после скорого революционного суда Шарлотта де Корде была обезглавлена. После казни тело казненной было обследовано на предмет определения ее девственности. На гнусную экспертизу в анатомический театр явилась делегация Конвента, в состав которой вошел знаменитый художник Давид. Он тщательно зарисовал с натуры тело девушки.

Давид вообще все делал очень тщательно: перед этим он так же скрупулезно зарисовал тело убитого Марата, комнату, где тот был убит, орудие убийства и ванну, ставшую плахой. Потом, обобщив впечатления, Давид напишет знаменитое полотно, изображавшее смерть вождя якобинцев.

Госпожа Революция любит дела делать быстро. Тело Друга народа тоже наспех, небрежно забальзамировал доктор Дешан. Впрочем, поспешность мэтра могла объясняться и более прозаическими мотивами: Дешану, известному высокими гонорарами за свою работу, дали недвусмысленно понять, что "республиканец должен считать себя вознагражденным за свой труд честью— тем, что он способствовал сохранению останков великого человека". Сердце трибуна запаяли в серебряный кубок, который поместили в агатовую шкатулку, реквизированную из сокровищ королевы Марии-Антуанетты.

ан-Поль Марат. Гравюра А. Туркати по рисунку Г. Симона.

Погода в те дни в Париже стояла жаркая, и уже на следующий день труп начал стремительно разлагаться. Чтобы придать покойнику пристойный вид, лицо попытались загримировать. Увы, косметика мало помогла — вид умершего Марата мог привести в содрогание даже городского палача. Пришлось вырезать язык и положить в гроб, поверх республиканского флага, правую руку от останков другого покойника. Тучи мух кружились над гробом, рядом с которым стояла роковая ванна Марата. Впрочем, совмещение столь, казалось бы, несовместимого удивления не вызывало — народ предавался скорби, отгонял надоедливых мух и требовал отмщения.

Похоронили Друга народа сначала в мавзолее из гранитных глыб в саду Кордельеров. Вполне допускаю, что, по представлению революционеров, мавзолей — некий непременный атрибут вождя, достигшего определенного чина в табели о рангах.

Жан-Поль Марат

Но вскоре Конвент постановил считать вождя якобинцев "Бессмертным", а его бренные останки решено было торжественно перенести в Пантеон. Но революционный угар уже шел на убыль, и очень скоро французы осознали, что террор и публичные казни не самое лучшее, что есть на этой земле, а люди, призывающие к убийствам тысяч невинных, — или сумасшедшие, или злодеи. Гроб Марата ночью втихую вынесли из Пантеона и закопали на каком-то небольшом городском кладбище, где в тиши могильных плит и цветущих кустов сирени лозунг "Свобода, Равенство, Братство" кажется вполне уместным...

Спустя несколько месяцев одна из парижских газет сообщила, что гроб Марата был зарыт неглубоко, и дожди мыли землю, обнажив тело того, кто еще недавно приводил толпу в неистовство. По словам репортера, "гражданский комиссар секции Пантеона отправился на кладбище и выбросил в грязь нечистые останки разбойника…"

Жан-Поль и Альбертина Марат и Анна-Мария Корде. Фрагмент комикса.

Все, казалось бы, история поставила точку. Но прихотливы судьбы человечества. Историки, писатели, психиатры неоднократно предпринимали попытки выяснить, как повлияли особенности характера, воспитание, привычки юного Марата на его превращение в кровавого Друга народа, чем на самом деле страдал этот человек.

"Всякий человек характером своей психики обязан строению своего тела". Тезис, провозглашенный доктором Жан Полем Маратом в ученом трактате "Философский опыт о человеческом теле", занятен уже тем, что позволяет проверить его справедливость на самом авторе ученого труда. Исследователи проблем агрессии И. Линдер и С. Титков считают, что большинство террористов, подобных Марату, — люди, обделенные в детстве материнским вниманием, перенесшие родовые или детские травмы, страдающие врожденными заболеваниями, инфантилизмом; нередко их детство протекало в тяжелых материальных условиях, они подвергались унижениям, долгое время не могли самоутвердиться. Часть из них — лица с ярко выраженными дефектами психики или физического здоровья, отягощенные комплексами неполноценности. Впоследствии подобные недостатки могут привести к той или иной форме тяжелой психической патологии.

Если до революции Марату для опытов требовались кошки и собаки, то после взятия Бастилии к его услугам была гильотина. "Психопатическая подкладка необыкновенно честолюбивого, несомненно талантливого, но вместе с тем крайне неуравновешенного человека, сдерживавшаяся долгое время требованиями научной методики и дисциплины, которой он сам себя долго подчинял, обнаружилась тогда во всей силе под влиянием вспыхнувших страстей и приняла такие чудовищные размеры, что человек превратился в зверя", — писал в газете "Русский врач" в 1908 году профессор В. Подвысоцкий.

Ломброзо считал, что "с раннего детства Марат отличался безграничным самомнением… Ничем не оправдываемое самомнение, необыкновенное тщеславие, постоянно возбужденное состояние и чрезвычайная писательская плодовитость — все в нем указывает на развитие самолюбивого бреда, к которому, как у параноиков, мало-помалу присоединился бред преследования, заставляющий Марата повсюду видеть завистников и врагов. Затем он впал в полное нравственное помешательство…"

Но кроме психической патологии Марат страдал каким-то кожным заболеванием, вызывавшим страшный зуд и провоцировавшим приступы бешенства у Друга народа.

Из-за постоянного зуда большую часть времени Марат был вынужден проводить в теплой ванне — вода облегчала мучения. В последний год жизни он почти не спал, питался одним кофе и бульонами, предпочитая всему какое-то странное лекарство: миндальное молоко, настоенное на глине. Скорее всего речь идет об экземе, хотя художник Давид, друживший с Маратом, утверждал, что тот болел проказой. Однако, по мнению испанского исследователя доктора Серхио Родригеса, весьма вероятно, что Марат, опередив свое время, страдал чумой ХХ века — СПИДом.

Еще более жесткий диагноз в 1922 году поставил французскому революционеру немецкий профессор Г. Мамлок: "Жестокий, эксцентричный психопат". Наличие психической патологии у Марата не вызывает сомнений у большинства современных ученых медиков. Скорее всего после судебно-психиатрической экспертизы на обложке истории болезни гражданина Марата появился бы диагноз, чем-то напоминающий приговор: "Психопатия паранойяльного круга с выраженными аффективными реакциями".

Современные доктора назначили бы коллеге Марату курс продолжительного лечения в условиях закрытой психиатрической клиники, где он мог совершенно спокойно именовать себя Другом всех стран и народов... Но в эпоху Великой французской революции таких методов лечения, увы, не существовало, и только нож Шарлотты де Корде сумел наконец утихомирить обезумевшего доктора Марата.