Биография -> Нинон де Ланкло, полное имя Анна де л’Анкло (франц. Ninon de Lanklo) (цитаты)

Нинон де Ланкло, полное имя Анна де л’Анкло (франц. Ninon de Lanklo)

(10 ноября 1615/1623, Париж — 17 октября 1705)

Биография

Нинон де Ланкло - знаменитая французская куртизанка. Ее дом посещали знать и интеллигенция; поэты и ученые советовались с ней о своих произведениях. Ей приписывается небольшое сочинение «La coquette vengee» (1649?) Она была одной из самых очаровательных женщин XVII столетия, и имя ее до сих пор остается синонимом прелести, грации, ума и наслаждения. Эта женщина воплощала в себе все пороки и добродетели своей эпохи.

Вполне независимая, свободная от предрассудков, она проводила жизнь, одинаково удовлетворяя потребности сердца и ума, не обращая внимания на общественное мнение и презирая лицемерие. Нинон являлась для современников образцом тех качеств ума, которыми тогда могли похвастаться немногие. Она не хотела казаться лучше, чем была, но на самом деле была лучше, чем казалась. Она считала любовь прихотью тела, чем приводила в отчаяние своих многочисленных обожателей, горько жаловавшихся на ее непостоянство. Зато друзья гордились ее дружбой, не будучи в состоянии послать ни одного упрека по адресу верной и преданной подруги.

Прозвище «царицы куртизанок», данное Нинон, не вполне справедливо. Бесспорно, она была куртизанкой, но только по причине своей страстной натуры, не делая из этого профессии, как, например, Марион Делорм. Деньги не играли для нее никакой роли, она не торговала своими прелестями, - а торговать было чем, - а дарила их тем, кто ей нравился, и сразу же бросала любовника, как только проходил каприз ее тела. Она жила для любви, но не любовью.

Однажды кардинал Ришелье, известный своей слабостью к женщинам, предложил Нинон де Ланкло пятьдесят тысяч экю, если та согласится принять его ласки. Однако, несмотря на значительность суммы, предложение было отвергнуто. Граф де Шавеньяк пишет об этом в своих мемуарах: «Этот великий человек (Ришелье), умевший доводить до конца самые крупные начинания, тем не менее потерпел поражение в этом деле, хотя Нинон никогда на страдала от избытка целомудрия или благопристойности; напрасно он предлагал через ее лучшую подругу Марион Делорм пятьдесят тысяч экю, она отказалась, потому что в то время у нее была связь с одним советником Королевского суда, в объятия которого она бросилась добровольно...»

Если Нинон когда-нибудь и молилась, то вовсе не о том, чтобы Господь создал из нее «честную женщину», нет, она желала быть честным человеком. «Еще в детстве, - вспоминала она, - я часто задумывалась о несправедливости судьбы, предоставившей все права мужчинам и совершенно забывшей о нас, - с тех пор я стала мужчиною!» «Царица куртизанок» обладала поистине мужской силой духа. По меткому определению Сен-Эвремона, в ней счастливо соединились качества Эпикура и Катона. Легкомысленная куртизанка и глубокий философ, Нинон была неистощима на новые оригинальные идеи, заслужив бессмертие наравне с Ла-Брюйером и Мольером, так как они часто писали то, что она говорила. Ее салон, куда жаждали попасть самые выдающиеся люди того времени, чтобы насладиться красотой и беседой этой удивительной женщины, заставил померкнуть славу отеля Рамбулье, где все отличалось жеманством, тогда как здесь царили непринужденность и простота.

Анна, или Нинон, - уменьшительное имя, данное ей в детстве, которое она сохранила, - была единственной дочерью туренского дворянина Генриха де Ланкло и его супруги, урожденной Ракони, из древней орлеанской фамилии. Слабая, хрупкая, похожая на изящную миниатюру, Нинон родилась в Париже 15 мая 1616 года. Ее отец, философ-эпикуреец, жил, как говорится, в свое удовольствие, мало заботясь о том, что скажет свет. Мать же была самых строгих правил, высокой нравственности и крайне религиозной. Она мечтала, что Нинон станет монахиней, в то время как отец внушал дочери легкую и приятную философию. Музыка, пение, танцы, декламация - словом, все изящные искусства стали ее любимыми предметами. Она делала такие успехи, что учителя назвали ее восьмым чудом света. Библиотека Нинон состояла из сборников стихотворений: эллегических, любовных и шуточных и таких сочинений, как «Искусство нравиться и любить», «Истории знаменитых своим легкомыслием или любовью женщин» и многими другими. Обладая изумительной памятью, она знала почти наизусть все прочитанные книги, огорчая мать вкусами, казавшимися греховными женщине, проводившей время в молитвах и постах.

В квартале Марэ в Париже располагался отель, где сосредоточивалось все, что было в столице прекрасного, изящного и богатого, чтобы наслаждаться всевозможными удовольствиями. Юная Нинон, казавшаяся прелестным розовым бутоном, готовым при малейшем ветерке распуститься, введенная отцом в «Дом Эпикура», сразу всех очаровала, и ее немедленно провозгласили первой красавицей. Последовало несколько атак на руку и сердце красавицы. Но ничто не пугало молодую девушку больше, как законный брак. Связать свою судьбу, подчинить себя мужчине казалось ей чудовищным покушением на собственное «я». «Благоразумная женщина не избирает себе мужа без согласия своего рассудка, как любовника без согласия своего сердца», - говорила она. На красавицу смотрели как на «полное собрание человеческих совершенств».

К сожалению, ее отцу не удалось насладиться успехами своей Нинон, он скончался, когда ей едва минуло пятнадцать лет. За ним вскоре последовала и мать, моля Бога наставить дочь на путь истинный. Итак, в шестнадцать лет молодая девушка оказалась предоставленной самой себе и владелицей весьма приличного состояния, оставленного отцом. Нинон сумела разумно распорядиться и собой, и капиталом. Она обратила деньги в «пожизненную ренту», таким образом удвоив капитал, получая ежегодно 10000 ливров, и так ловко и экономно вела дела, что впоследствии оказывала помощь нуждающимся друзьям.

«Изящная, превосходно сложенная брюнетка, с цветом лица ослепительной белизны, с легким румянцем, с большими синими глазами, в которых одновременно сквозили благопристойность, рассудительность, безумие и сладострастие, с ротиком с восхитительными зубами и очаровательной улыбкой, Нинон держалась с благородством, но без гордости, обладая поразительной грацией», - так описывал тридцатилетнюю куртизанку один из ее современников. Можно себе представить, какова она была в шестнадцать лет!

Несомненно, такая красавица не могла не привлекать к себе поклонников, и на первых порах, если верить Сен-Эвремону, ее бывшему любовнику, другу и панегеристу, она и сама увлеклась герцогом Шатильонским, Гаспаром Колиньи, внучатым племянником великого адмирала, погибшего в Варфоломеевскую ночь. Когда он познакомился с Нинон, уже шли переговоры о его браке с Елизаветой-Анжеликой де Монморанси, сестрой герцога Люксембургского. Однако молодой человек был так очарован девицей Ланкло, что решил жениться на ней. Красавица же нашла, что его отец совершенно прав, настаивая на браке с Монморанси, ибо между Монморанси и Ланкло слишком большая разница, к тому же, по ее мнению, «брак и любовь - это дым и пламя».

«Я и сама люблю вас», - призналась она пораженному такой откровенностью Гаспару Колиньи. И в тот же вечер он стал ее любовником. Но так как «женщины чаще отдаются по капризу, чем по любви, в один прекрасный день Нинон объявила, что ее каприз прошел, и любовники расстались.

С каждым днем убеждаясь, что философия отца самая приятная и легко применимая в жизни, Нинон всецело отдалась ей, сумев, однако, придать всем своим поступкам, даже самым рискованным, какую-то необыкновенную пристойность. «Скромность везде и во всем, - проповедовала она. - Без этого качества самая красивая женщина возбудит к себе презрение со стороны самого снисходительного мужчины».

Купив домик на улице Турнелль, она собрала вокруг себя не только воздыхателей и обожателей, но и выдающихся по уму людей, привлекая их, как бабочек, ярким огоньком своего ума. Посетители ее салона получили прозвище «турнелльских птиц», которым гордились не меньше, чем посетители отеля Рамбулье кличками «дражайших» и «жеманниц». Дебарро, Буаробер, супруги Скаррон, Дезивто, Саразэн, Шапель, Сен-Эвремон и Мольер были постоянными гостями Нинон.

В это время Нинон познакомилась со знаменитой куртизанкой Марион Делорм. Знакомство, наверное, перешло бы в тесную дружбу, если бы не та скандальная история с 50000 франками, за которые кардинал Ришелье хотел купить де Ланкло. Нинон не принимала, кроме цветов, подарков от своих многочисленных любовников.

Одним из «капризов тела» Нинон, когда ей уже было двадцать четыре года, явился 19-летний граф Филибер де Граммон. Стройный блондин под удивительно скромной внешностью скрывал порочные инстинкты, и красавица, думая, что отдается ангелу, попала в когти к дьяволу. Вероятно, именно поэтому он и пользовался расположением де Ланкло дольше других, ибо «пороки, так же, как и достоинства, иногда имеют свою привлекательность». Граммон жил за счет любовницы. Однажды ночью, полагая, что Нинон спит, он украл из ее шкатулки сто пистолей. Утром, уходя, граф как ни в чем не бывало нежно простился со своей любовницей. «До свидания», - добавил он. «Нет, не «до свидания», - сухо ответила Нинон, - а прощайте»... «Но почему?» «Ответ в вашем кармане». Ей было противно быть любовницей вора.

Постепенно слава о красоте, грации и изяществе де Ланкло распространилась по всему Парижу. Модные и знатные дамы добивались знакомства с нею, чтобы, как они говорили, научиться у нее хорошим манерам. Матери не стеснялись приводить к ней с этой же целью своих дочерей, только что выпущенных из монастырей. К чести Нинон, она никогда не пускала их дальше прихожей, не желая, чтобы невинность дышала воздухом, отравленным страстью и заряженным легкомыслием.

Связь Нинон с герцогом Энгиенским, впоследствии великим Конде, завязавшаяся вскоре после битвы при Рокруа (1643), продолжалась всего несколько недель. «Его поцелуи замораживают меня, - говорила она. - Когда он подает мне веер, кажется, что вручает маршальский жезл». Тем не менее, он остался ее другом и оказал ей немало услуг.

Нинон имела массу врагов, завидовавших ее красоте, молодости, независимости, которым удалось убедить Анну Австрийскую, тогда регентшу Франции, положить конец распутству девицы де Ланкло. Королева-мать через своих приближенных предложила куртизанке добровольно уйти в монастырь кающихся девушек. Нинон возражала: во-первых, она не девушка, во-вторых, ей не в чем каяться. И только вмешательство великого Конде отвело от нее угрозу.

Маркиз де Севинье, муж знаменитой писательницы, также воздал должное красоте и уму Нинон де Ланкло, но не сумел удержать очаровательную змейку, выскользнувшую из его неловких рук в объятия маркиза Эдма де ла Шатра, одного из самых красивых вельмож двора Людовика XIV. Нинон совершенно изменилась. Чтобы не огорчать нового любовника, настоящего Отелло, она нигде не показывалась и никого не принимала. Де ла Шатр, чтобы постоянно наблюдать за любовницей, поселился напротив ее дома. Однажды ночью он увидел свет в ее окне. Ревнивец быстро оделся, но впопыхах вместо шляпы с такой силой водрузил на голову серебряный кувшин, что еле освободился. Объяснения Нинон его не удовлетворили; мучимый ревностью, он вернулся домой и захворал. Тогда красавица в знак клятвы принадлежать только ему отрезала свои роскошные волосы и послала де ла Шатру. Лихорадка у маркиза вскоре прошла. Нинон поспешила к возлюбленному и провела с ним наедине целую неделю. Египтянка Родопа и фараон Амазис, ухитрившиеся когда-то устроить ночь, продолжавшуюся двое с половиной суток, в сравнении с ними кажутся детьми!

Когда маркиз получил распоряжение выступить в Германию, он перед отъездом потребовал от нее расписки такого содержания: «Париж. Число. Год. Клянусь остаться верной маркизу Эдму де ла Шатру». Де Ланкло охотно подписала бумагу, и маркиз отправился на поле брани. Через две недели красавица стала любовницей графа де Миосана. Но ее нельзя в этом обвинять: слепой случай заставил Нинон, возможно, первый раз в жизни не сдержать своего слова.

Во время грозы, когда граф уже взялся за шляпу, чтобы удалиться, она невольно прижалась к нему. Она боялась остаться одна. Гроза прошла, де Ланкло даже не заметила, как очутилась в объятиях своего нового любовника. Совершенно успокоенная его ласками, она вдруг в середине ночи громко расхохоталась: «Славный векселек у де ла Шатра!..» И скоро весь Париж повторял слова Нинон, а де ла Шатр, узнав обо всем, послал де Ланкло ее вексель с припиской: «Уплачено после банкротства».

В один прекрасный день граф д’Эстре, гуляя с аббатом д’Эффиа, братом несчастного Сен-Мара, встретил Нинон и оба страстно влюбились в нее. Они были молоды и красивы, а Нинон де Ланкло симпатизировала обоим и придумала великолепное средство, чтобы не сердить друзей: одного она ласкала днем, другого ночью. Результатом их «сотрудничества» явился младенец мужского пола. Оба любовника претендовали на почетный титул отца, и, чтобы решить этот курьезный спор, молодые люди доверились судьбе: кто на костях выкинет большее количество очков, тот и будет считаться отцом малютки. Судьба улыбнулась д’Эстре. У него оказалось 14 очков, у его соперника - 11. Де Ланкло не отличалась материнскими чувствами, и граф д’Эстре воспитал ребенка, получившего фамилию де ла Бюсьер. Он блестяще служил во флоте, получив чин капитана. Раз в год она принимала сына, как совершенно постороннего, и играла на лютне, которую он считал своим долгом дарить ей при каждом визите...

После смерти Марион Делорм в 1650 году количество посетителей салона Нинон де Ланкло увеличилось. Двор и аристократия прислушивались к голосу Нинон, побаиваясь ее крылатых словечек. Сам «король-солнце», Людовик XIV, находился под влиянием этой очаровательной женщины, с которой не был еще знаком, и по поводу всевозможных придворных событий интересовался: «А что сказала об этом Нинон?». Ее решения принимались без обсуждений. Скажи Нинон, что солнце светит по ночам, и все согласились бы с этим.

В 1653 году, когда де Ланкло была уже несколько месяцев любовницей маркиза де Жерсея, незадолго до того овдовевшего, человека порядочного и очень богатого, она почувствовала себя беременной. Маркиз был в восторге и, окружив ее нежнейшими заботами, увез в свое тихое провинциальное поместье. В течение пяти месяцев Нинон пришлось прожить там в одиночестве. Однажды, гуляя по роскошному парку, она нашла на дерновой скамье томик «Идиллий Фиокрита», очевидно, кем-то забытый. Она невольно углубилась в чтение, и когда дошла до места, где пастушки с цветочными венками на головах танцевали вокруг статуи Амура, Нинон громко воскликнула: «О, как вы были прекрасны, юные пастушки!..» «Но не так, как вы, клянусь Венерой!..» - послышалось вдруг в ответ.

Нинон оглянулась. Рядом стоял, смущенно улыбаясь, молодой человек, которому позавидовал бы сам Адонис. Книга принадлежала ему. Встреча с Аристом произвела на куртизанку сильное впечатление. Мысль о прекрасном юноше преследовала ее весь день. На следующее утро она поспешила к скамейке, Арист уже ждал ее там. Они гуляли, разговаривали, о чем придется. После нескольких свиданий куртизанка начала скучать без красивого юноши. Она полюбила его, полюбила первой искренней любовью, как когда-то Марион Делорм Сен-Мара, но - о, ирония судьбы! - в такое время, когда не имела права любить. Арист относился к ней с глубоким почтением. Вскоре Нинон, по настоянию маркиза, вернулась в Париж, причем так спешно, что даже не успела предупредить об отъезде юношу. Спустя несколько дней по прибытии на улицу Турнелль, когда куртизанка мечтала о прогулках с Аристом, он сам неожиданно предстал перед ней. «Сударыня, - сказал он печальным голосом, - я позволил себе явиться, чтобы поблагодарить за то счастье, которое вы мне дали, и попрощаться с вами навсегда...»

Нинон де Ланкло, полное имя Анна де л’Анкло (франц. Ninon de Lanklo)

Силы изменили Нинон, и она потеряла сознание. Вечером ей принесли записку: «Сударыня, до сих пор я не знал вашего настоящего имени, а когда узнал его, все мои надежды рухнули. Я мечтал о бесконечной любви, чтобы безраздельно владеть вами, но это невозможно для прекрасной Нинон. Прощайте, забудьте меня, если уже не забыли. Вы никогда не узнаете моего имени и никогда больше не увидите. Арист». Нинон поставила всех на ноги, чтобы разыскать молодого человека, но все усилия были напрасны. Подозревали, что это был испанский или итальянский вельможа, бежавший на родину в отчаянии от разрушенных надежд. Всю жизнь Нинон вспоминала его и, перечитывая его последнюю записку, смахивала слезы. Вскоре после этого она благополучно разрешилась мальчиком, которого маркиз де Жерсей тотчас увез к себе. Мать не возражала.

Непостоянный, как и сама Нинон, герцог де Ларошфуко недолго был любовником красавицы и быстро встал в ряды ее самых преданных друзей. Его сменил некий Гурвилль, состоявший на службе у великого Конде. Спасаясь от Мазарини, он накануне отъезда из страны вручил Нинон 20000 экю с просьбой сохранить их до его возвращения, так же как и его расположение. Такую же сумму он передал одному из своих друзей, настоятелю монастыря, пользовавшегося репутацией святого. Гурвилль, вернувшись на родину, первым делом поспешил к настоятелю, однако тот заявил, что ничего от него не получал, следовательно, и возвращать ему нечего. Выслушав ответ, Гурвилль не счел нужным идти к Нинон де Ланкло. Она сама разыскала его. Нинон объяснила ему, что он потерял свое место в ее сердце, что же касается 20000 экю, то, слава Богу, память относительно этого не изменила ей. И она предложила ему взять деньги из той самой шкатулки, в которую Гурвилль сам когда-то их положил. «Если любовница изменила вам, - сказала де Ланкло в заключение, - вы приобрели друга... Одно стоит другого, поверьте мне...» Восхищенный Гурвилль тотчас рассказал повсюду о поступке Нинон, которую сразу прозвали «прекрасной хранительницей шкатулки».

В 1664 году в салоне де Ланкло Мольер впервые прочитал своего «Тартюфа», вызвав горячее рукоплескание. Нинон аплодировала громче всех, в каждой сцене встречая собственные рассуждения, превосходно схваченные гениальным комедиантом. Вообще, Мольер часто выводил ее в своих пьесах. Очаровательная Селимена в «Мизантропе» не кто иная, как «царица куртизанок».

Сын маркиза де Севинье пошел по стопам отца и спустя 24 года после отца был у ног Нинон, которой шел пятьдесят первый год. Его мать, знаменитая маркиза де Севинье, благодаря которой получили известность ничем не знаменитые муж и сын, очень часто в шутку величала любовницу сына «своею невесткой», будучи на десять лет моложе ее.

Несмотря на то, что де Ланкло было уже за пятьдесят, она, как и в молодости, продолжала очаровывать окружающих. В пятьдесят три года она сошлась с молодым, красивым и изящным графом Фиеско, из известного генуэзского рода. Разница лет, по-видимому, не играла здесь роли, так как любовники обожали друг друга. Однажды после страстной ночи граф прислал Нинон записку: «Дружок, не находите ли вы, что мы достаточно насладились любовью и пора прекратить наши отношения? Вы по натуре непостоянны, я по природе горд. Вы, вероятно, скоро утешитесь, потеряв меня, и мой поступок не покажется вам слишком жестоким. Вы согласны, не правда ли? Прощайте!» Куртизанка вместо ответа послала ему свой длинный локон. Через несколько минут граф Фиеско снова был у ее ног. Следующая ночь была еще восхитительнее. Но, когда он вернулся домой, ему подали записку: «Дружок! Вы знаете, что я по натуре непостоянна, но вы не знали, что я так же горда, как и вы. Я не собиралась расставаться с вами, но вы сами навели меня на эту мысль. Тем хуже для вас. Вы, вероятно, скоро утешитесь, потеряв меня, и это послужит мне утешением. Прощайте!» Граф Фиеско, скрывая досаду, немедленно разделил присланный накануне локон: одну половину оставил у себя, а другую послал Нинон: «Спасибо за урок. Предполагая, что локон может пригодиться и для моего преемника, я счастлив дать вам возможность не обрезать снова роскошных волос. Для меня это не лишение: локон был очень густой».

В пятьдесят пять Нинон суждено было в третий раз стать матерью. На этот раз она родила дочку, умершую вскоре после рождения. Но девочка была до такой степени красива, что виновник ее появления на свет, - имя его неизвестно, но, во всяком случае, это было лицо высокопоставленное, - приказал забальзамировать маленький трупик и под стеклянным колпаком поставил его в своем кабинете.

Зимой 1667 года Нинон, гуляя в Тюильри, встретила своего давнишнего обожателя маркиза де Жерсея, в сопровождении молодого человека, внешность которого поразила ее. Красивый юноша, представившийся Альбертом де Вилье, был ее сыном. Нинон заговорила с ним и, получив разрешение маркиза, пригласила юношу к себе в гости, не предполагая печальных последствий этого шага. Нинон де Ланкло шел пятьдесят шестой год, но выглядела она гораздо моложе. Хорошо принятый на улице Турнелль, Альберт де Вилье вскоре стал частым гостем в салоне, влюбившись в Нинон де Ланкло, как Эдип в Иокасту. Любовь мальчика забавляла Нинон, но, когда он признался ей в своих чувствах, ей пришлось открыть, что она его мать. Несчастный юноша убежал в сад и покончил с собой. Безутешная мать искренне оплакивала своего сына и в течение некоторого времени вела себя скромно, но нет на свете такого горя, которое не забылось бы.

Граф Шуазель, впоследствии маршал Франции, стал ухаживать за Нинон, когда ей минуло шестьдесят лет. Шуазель был безумно влюблен в куртизанку, наверное, потому, что он был на двадцать лет моложе предмета страсти и вместе с любовью питал к красавице величайшее уважение. Прошло полтора месяца, а дело ни на шаг не продвинулось. Нинон не привыкла, чтобы ее так уважали, поэтому встречала его то в неглиже, то заставляла его искать муху под рубашкой, но ничего не помогало... В это время в «Опере» особенным успехом пользовался танцовщик Пекур, великолепно сложенный, молодой и красивый. Однажды Пекур, распечатывая корреспонденцию, покраснел от удовольствия, прочитав: «Вы танцуете великолепно, - говорят, что вы также умеете любить. Мне хотелось бы убедиться в этом. Приходите завтра ко мне. Нинон де Ланкло». Пекур не нашел возможным отказать красавице и доказал ей, что слухи о его способностях ничуть не преувеличены. Как-то утром Шуазель столкнулся у дверей спальни с танцором. «Что вы там делали?» - спросил граф. «Командовал корпусом, с которым вы не сумели поладить», - сострил Пекур. Намек был более чем прозрачен, и граф спешно ретировался.

В 1686 году в Париж приехал молодой барон Сигизмунд Банье, сын шведского генерала. Граф Шарлеваль, его двоюродный брат, один из отвергнутых поклонников неувядающей красавицы, предложил познакомить его с нею. Барон, еще в детстве слышавший о красавице Нинон де Ланкло, решил, что семидесятилетняя женщина вряд ли представляет для него какой-либо интерес. Однако граф настаивал, и швед скрепя сердце согласился, поддержав пари: если даже Нинон и обратит на него внимание, он останется совершенно равнодушным к ее прелестям. Познакомившись с куртизанкой, барон признал, что был глупцом. Он часто посещал салон де Ланкло, не в силах оторвать восторженного взгляда от хозяйки. Коварный граф Шарлеваль рассказал Нинон о пари, и куртизанка решила его наказать. «Да-да, поступите с ним так же, как и со мной. Покажите ему рай, но не впустите туда...» Когда в полночь барон выходил из ее спальни, он готов был поклясться, что Нинон не более восемнадцати. Молодой человек поделился своим счастьем с кузеном, который вызвал его на дуэль и убил. Куртизанка упрекала себя в том, что не предотвратила трагедии.

Последним любовником Нинон был аббат де Жедуаэн, восьмидесяти лет, тем не менее весьма крепкий мужчина. Куртизанка целый месяц томила возлюбленного и отдалась ему в тот день, когда ей исполнилось восемьдесят. Целый год длилась эта связь, но ревность аббата заставила Нинон расстаться с ним.

Наконец и «король-солнце» пожелал увидеть это чудо своего века, и однажды, по просьбе тайной супруги монарха Франции, госпожи Ментенон, выстоял обедню в придворной церкви. Людовик XIV долго ее рассматривал и выразил сожаление, что эта удивительная женщина отказалась украшать его двор блеском своей иронии и веселостью. Действительно, когда мадам де Ментенон предложила ей место при дворе, «царица куртизанок» ответила: «При дворе надо быть двуличной и иметь раздвоенный язык, а мне уже поздно учиться лицемерию...»

Умея угадывать таланты, Нинон за год до смерти познакомилась с десятилетним мальчиком, по имени Аруэ, начинающим поэтом, которому впоследствии суждено было прославиться под псевдонимом Вольтера, и по завещанию оставила ему 2000 франков на покупку книг. Вольтер навсегда сохранил самые теплые воспоминания о женщине, которую не называл иначе, как «моя красивая тетя».

Нинон умерла 17 октября 1706 года в возрасте девяноста лет в своем маленьком домике на улице Турнелль. Рассказывают, что, умирая в полном сознании, она сказала: «Если бы я знала, что это все так кончится, я бы повесилась».

ru.wikipedia.org

Биография

Нинон де Ланкло, полное имя Анна де л’Анкло (франц. Ninon de Lanklo)

Юность

Анна де л’Анкло родилась в Париже в семье туренского дворянина Генриха де Ланкло и его супруги, урожд. Ракони. Уменьшительное имя «Нинон» ей дал в детстве отец, последователь философии Эпикура, который в 1632 г. за дуэль был выслан из Франции и умер. 10 лет спустя скончалась её мать, и Нинон отправилась в монастырь — только ради того, чтобы покинуть его через год.

Если знать, какой путь Нинон изберёт себе дальше, этот выбор монастырской карьеры вначале её жизни кажется странным. Но он был вызван тем же жизненным принципом, которым она будет руководствоваться всегда — Нинон собиралась оставаться не состоящей в браке и независимой. В дальнейшем, под влиянием философии эпикуреизма вообще и Монтеня в частности, Нинон посвятит свое бытие удовольствию — физическому и умственному.

В наследство Нинон получила большое состояние, которым сумела хорошо распорядиться, получая ежегодно 10 000 ливров ренты.

Жизнь куртизанкой и заключение в монастырь

Возвратившаяся в Париж Нинон стала популярной фигурой в светских салонах того времени, и её собственная гостиная также стала центром споров о литературе и создания новых произведений. В начале 1630-х именно Нинон де Ланкло поощрила молодого Мольера — например, именно в её салоне он впервые прочёл своего «Тартюфа», и он вывел её в «Мизантропе» в образе Селимены. (Уж не говоря о том, что в своём завещании она оставила средства для покупки книг 9-летнему сыну своего счетовода по имени Франсуа Мари Аруэ — который позже прославится под фамилией Вольтер).

Именно в этот период началась её жизнь в качестве куртизанки. Нинон сменила череду богатых и знатных любовников, включая кузена короля Великого Конде, Гаспара де Колиньи (герцог Шатильонский, внучатый племянник адмирала Колиньи), и Франсуа Ларошфуко. Нинон всегда окружали толпы поклонников, но возлюбленный у неё всегда был только один, и если он ей надоедал, она об этом говорила ему прямо и честно и брала другого. И такая была сила в подобной экстравагантности, что ни один мужчина не мог противиться своей отставке. «Единственное, что ему оставалось — радоваться, что ему ещё разрешили наносить Нинон визиты в качестве друга», — свидетельствовал Сен-Симон. Изящная, превосходно сложенная брюнетка, с лицом ослепительной белизны, с лёгким румянцем, с большими синими глазами, в которых одновременно сквозили благопристойность, рассудительность, безумие и сладострастие, с восхитительными зубами и очаровательной улыбкой, Нинон держалась с необыкновенным благородством, обладая поразительной грацией манер.

В любви Нинон руководствовалась по большей части велениями сердца — она отвергла 50 тыс. франков за ночь от кардинала Ришелье, заявив, что она «отдаётся, но не продаётся» (из воспоминаний графа де Шавеньяка). Cчитается, что денег Нинон со своих возлюбленных не брала никогда (в отличие от своей современницы Марион Делорм), в подарок принимала от них только цветы, а свою репутацию куртизанки заслужила просто неприличным для незамужней девицы поведением. Тем не менее, Таллеман де Рео пишет: «Её любовников делили на три разряда: тех, кто платил и к коим она была совершенно равнодушна, терпя их лишь до поры до времени, пока они были ей нужны; на тех, кого она мучила, и любимчиков».

Подобный стиль жизни (тогда ещё не столь приемлемый, как это стало позже), а также её вольнодумство (мнение относительно религии) привели к тому, что по навету госпожи де Граммон и повелению регентши Анны Австрийской Нинон была помещена в женский монастырь Мадлонетт. Некоторое время спустя, тем не менее, узницу посетила Кристина, бывшая королева Швеции, которая вместе с Конде добилась от Мазарини освобождения Нинон.

В браке Нинон никогда не состояла, но родила от своих связей двух сыновей и дочь.

Нинон-писательница

В качестве реванша Нинон де Ланкло стала писать произведения, в которых защищала свою позицию: достойная жизнь без какой-либо религии. Среди них особенно выделяется «Месть кокетки» (La coquette vengee, 1659). Она была отлично образована, знала итальянский и испанский языки, свободно ориентировалась в классической литературе, играла на лютне и клавесине. Кроме того, Нинон была также прославлена своими остроумными высказываниями. Рассказывают, что по просьбе Сент-Эвремона она написала свою биографию, умолчав, однако, о своих любовных историях: «Вот мой портрет, но только по пояс». Выбирайте: либо любить женщин, либо понимать их.

Начиная с конца 1660-х гг. Нинон понемногу оставила образ жизни куртизанки, сконцентрировавшись на своих литературных друзьях: в 1667 г. начинаются её приемы в отеле Сагонь (hotel Sagonne) на улице Турнелль, № 36, вошедшем в историю как дом её литературных салонов (несмотря на то, что они собирались и в других зданиях). В эти годы она стала другом Расина.

Посетители её салона носили прозвище «турнелльских птиц». В их число входили: Фонтенель, Ларошфуко, Шарль де Сент-Эвремон, аббат Скаррон, Жан-Батист Люлли, Лафонтен, Филипп II Орлеанский, Антуан Годо, Антуан Гомбо, герцог Сен-Симон, граф Рабютен, Жюль де Клерамбо, аббат Шатонеф, Гюйгенс, Франсуа Буаробер, Шарль Перро, Шарль де Севинье (сын знаменитой мемуаристки), Буало и др.

Свет и даже королевский двор прислушивались к мнению остроумной Нинон, побаивались её острот. Даже Людовик XIV по поводу всевозможных событий интересовался «А что сказала об этом Нинон?».

Позже она стала близкой подругой Франсуазы д’Обиньи, более известной как мадам де Мантенон, фаворитки, а затем второй жены Людовика XIV. Нинон скончалась в возрасте приблизительно 82 лет очень богатой женщиной. До старости она сохраняла красоту — например, барон Сигизмунд Банье долго не соглашался посетить её салон, считая, что 70-летняя дама никак не может ему оказаться интересной. Когда же он наконец познакомился с де Ланкло, он сразу захотел стать её любовником. А проведя с нею ночь, был готов поклясться, что ей не более восемнадцати. Вскоре барон был убит на дуэли одним из отвергнутых соперников.

Анекдоты и легенды о Нинон

Дети Нинон

- Как-то у Нинон было одновременно два любовника — граф д’Эстре и аббат д’Эффиа (брат Сен-Мара). Одного из них она принимала по утрам, другого — по вечерам. Родив ребёнка, она не смогла решить, кто из них был отцом, и сказала обоим мужчинам решить спор, бросив игральные кости. Граф выбросил 14 очков. Ребёнок был назван его сыном. Впоследствии этот мальчик получил имя де ла Брюсьер, служил во флоте, был отмечен наградами и дослужился до чина капитана.
- Другая история — о сыне Нинон от маркиза де Жерсея, который воспитывался вдали от неё. Он получил имя Альберт де Вилье и в возрасте 20 лет случайно встретил прекрасную женщину в парке Тюильри, в которую безумно влюбился. Ей было 56 и она была всё так же прекрасна. Нинон догадалась, что он — её ребенок и сказала об этом юноше. Тот в отчаянии повесился.
- Своего третьего ребенка, девочку, Нинон родила в возрасте 55 лет. Согласно легенде, ребёнок был так красив, что хотя и прожил всего несколько часов, его отец (говорили — принц крови) приказал забальзамировать тело и поместить его под стеклянный колпак в своём кабинете.

Возлюбленные Нинон

- Некий Гурвиль, любовник Нинон, спасаясь от Мазарини вынужден был отправиться в изгнание. Уезжая из Парижа, он отдал на хранение 20 000 экю своему другу, настоятелю монастыря. Такую же сумму получила Нинон. Когда Гурвиль несколько лет спустя вернулся, и попробовал получить свои деньги обратно, священник сделал вид, что никаких денег вообще не было. Расстроенный путешественник даже не стал обращаться к Нинон, не рассчитывая на честность куртизанки. Она сама нашла его и отдала ему деньги со словами, что если он и потерял свое место в её сердце, то что касается 20 000 экю, то, слава Богу, память относительно этого не изменила ей.

Литература

Сочинения

- «Месть кокетки» (La coquette vengee, 1659) — приписывается.
- «Письма Нинон де Ланкло к маркизу де Севинье», изданы в 1750 г. (Lettres de Ninon de L’enclos au Marquis de Sevigne).

Источники

- Таллеман де Рео, «Занимательные истории».
- Луи де Руврэ, герцог Сен-Симон, «Мемуары».
- Граф де Шавеньяк, «Воспоминания».

О ней

- «Ninon de l’Enclos», комедия. Автор — А. Анрио (Henrion, Armand Henri Ragueneau de la Chainaye), 1804.
- «Memoires de Ninon de Lenclos», роман. Автор — Эжен де Мирекур (Eugene de Mirecour), 1857.
- Франс Рош, «Нинон де Ланкло, женский ум, мужское сердце» — современная биография.