Биография -> Бертран Артур Уильям Рассел (англ. Bertrand Arthur William Russell, 3rd Earl Russell) (цитаты)

Бертран Артур Уильям Рассел (англ. Bertrand Arthur William Russell, 3rd Earl Russell)

(18 мая 1872 — 2 февраля 1970)

ru.wikipedia.org

Рассел — один из инициаторов Пагуошского движения, соавтор Манифеста Рассела-Эйнштейна. В 1963 создал «Фонд мира». Совместно с Жан-Полем Сартром организовал международный трибунал по расследованию военных преступлений США во Вьетнаме.

В 1950 получил Нобелевскую премию по литературе «…в знак признания разнообразных и значительных произведений, в которых он отстаивает гуманистические идеалы и свободу мысли».

Биография

Бертран Артур Уильям Рассел родился в Треллеке (Уэльс) 18 мая 1872. Внук премьер-министра Джона Рассела, Бертран Рассел унаследовал титул лорда в 1931, избирался в парламент, и с 1944 принимал активное участие в палате лордов. Вместе с Б. Шоу и Г. Уэллсом был одним из первых членов социалистического Фабианского общества. Поступил в Тринити-колледж Кембриджского университета в 1890. Впоследствии состоял членом Лондонского королевского общества, был избран членом совета Тринити-колледжа Кембриджского университета, читал лекции по философии в целом ряде университетов и колледжей. Существенно важные результаты были получены Расселом в области символической логики и её применения к философским и математическим проблемам.

Философия и математика

Профессор Рассел является автором множества работ в области математической логики. Важнейшая из них — «Начала математики» (1910—1913) (в соавторстве с А. Уайтхедом) — доказывает соответствие принципов математики принципам логики и возможность определения основных понятий математики в терминах логики. Отмечалось, что вклад Рассела в математическую логику является наиболее значительным и фундаментальным со времен Аристотеля.

Рассел считал, что философию можно сделать наукой (а к этому понятию он относил только точные науки), выразив её основные построения в терминах логики. Этому был посвящен ряд его работ. Такому же детальному анализу была подвергнута и психология.

Книга Рассела «Проблемы философии» (1912) до сих пор считается в англосаксонских странах лучшим введением в философию. Он также автор широко известной «Истории западной философии» (1945) — изложение основных философских концепций с античности и до времени написания работы.

Известен он и как популяризатор теории относительности Эйнштейна: «Азбука относительности» (1925). Вопросам языка и познания посвящена его обобщающая работа «Человеческое познание: его сфера и границы» (1948).

Взгляды

Рассел широко известен своими сочинениями и публичными лекциями на социальные и этические темы, а также своей общественной деятельностью. Он был убежден, что предложения, в которых утверждается желательность чего-либо как этической цели или внутренне значимого или конечного блага, суть выражения эмоций и поэтому не могут быть истинными либо ложными. Однако это не означает, что следует стремиться к преодолению этических чувств. Мотивом собственной деятельности Рассел считал стремление по возможности объединить и гармонизировать желания человеческих существ. Преследуя эту цель, он много писал на такие темы, как международные отношения, экономика, образование: «Перспективы индустриальной цивилизации» (1923), «Образование и благосостояние» (1926), «Брак и мораль» (1929); «Завоевание счастья» (1930), «Власть» (1938), «Власть и личность» (1949), «Пружины человеческой деятельности» (1952), «Воздействие науки на общество» (1952).

Рассел написал множество работ, посвященных религии и церкви, очертив те многовековые претензии к церковным институциям и религиозным догматам, которые не давали покоя многим мыслителям. Известна его лекция, позднее изданная отдельной брошюрой «Почему я не христианин».

Его аналитический ум позволял ему подчас очень точно характеризовать очевидные черты общественных, политических, религиозных течений. В сочетании с иронией и авторским талантом, это породило множество интервью, статей, эссе, выступлений. Работы «Происхождение фашизма», «О ценности скептицизма», «Свободомыслие и официальная пропаганда».

Либеральные и неортодоксальные взгляды Рассела привели к тому, что ему было запрещено преподавать в Сити-колледже в Нью-Йорке и — одно время — в Кембриджском университете в Англии.

Пацифизм, социализм, большевизм

Как убежденный пацифист, Рассел с 1914 стал участником, а затем и руководителем «Антимобилизационного комитета». Его взгляды тех лет нашли свое отражение в книге «Принципы социальной реконструкции» (1916). В 1918 за свою пацифистскую деятельность, за призывы к отказу от службы в армии, он был заключен в тюрьму сроком на шесть месяцев. В то же время в этой же тюрьме находился известный русский большевик Максим Литвинов.

В политическом отношении Рассел сочетал принципы либерализма, со своего рода доброжелательным, либертарианским социализмом, сходным с фабианским, но отличным от последнего. В этот период жизни Рассел был членом Либеральной партии и называл себя социалистом[1].

В работе «Пути к свободе» (Roads to Freedom) (1917) Рассел определял социализм как утверждение общественной собственности на землю и капитал. В книге «In Praise of Idleness» (1935) он указывал, что определение социализма должно состоять из двух частей, политической и экономической. Экономическая часть предполагает сосредоточение в руках государства исключительной экономической власти. Политическая часть заключается в требовании демократического характера высшей политической власти.

Первоначально Рассел с надеждой отзывался о «коммунистическом эксперименте». В 1920 году Рассел посетил Советскую Россию, встречался с Лениным и Троцким. Итогом поездки и разочарований явилась книга «Практика и теория большевизма» (1920).

В этой книге Рассел отмечал, что большевизм не просто политическая доктрина, но ещё и религия со своими догмами и священными писаниями. По его мнению, Ленин походил на религиозного фанатика и не любил свободу. В «Практике и теории большевизма» Рассел пишет:

Я приехал в Россию коммунистом, но общение с теми, у кого нет сомнений, тысячекратно усилило мои собственные сомнения — не в самом коммунизме, но в разумности столь безрассудной приверженности символу веры, что ради него люди готовы множить без конца невзгоды, страдания, нищету.

Тот, кто, подобно мне, считает свободный интеллект главным двигателем человеческого прогресса, не может не противостоять большевизму столь же фундаментально, как и римско-католической церкви.

В 1921 году Рассел посетил Китай и Японию.

В 1927 Рассел вместе со своей женой открыл собственную школу. Итоги этого эксперимента подведены в книге «Воспитание и общественный порядок» (1932).

В этике и политике Рассел придерживался позиции либерализма, высказывал отвращение к войне и насильственным, агрессивным методам в международной политике — в 1925 году он подписал «Манифест против воинской повинности».

В дальнейшем Рассел жёстко критиковал сталинский режим и методы государств провозглашающих марксизм и коммунизм. В 1934 он опубликовал статью «Почему я не коммунист» (Why I Am Not a Communist). Боролся против теорий, проповедующих поглощение личности государством, выступал против фашизма и большевизма («Происхождение фашизма» (1935), «Сцилла и Харибда, или Коммунизм и фашизм» (1939)).

Исходя из своих пацифистских убеждений приветствовал Мюнхенское соглашение 1938 года.

Частично пересмотрел свои взгляды с началом Второй мировой войны. Считая, что любая война является великим злом, он допустил возможность ситуации, когда она может быть меньшим из зол, имея при этом в виду захват Гитлером Европы.

1950-60-е годы

В 1950-е и 1960-е годы Рассел стал все более активно участвовать в обсуждении вопросов международной жизни. Сразу после Второй мировой войны он настаивал на том, чтобы Запад использовал имевшуюся у него в то время монополию на ядерное оружие и принудил СССР к сотрудничеству в деле поддержания мира на планете. Однако развертывание холодной войны и распространение ядерного оружия убедили его в том, что человечество находится под угрозой уничтожения. «Лучше быть красным, чем мертвым», — так рассуждал теперь этот убежденный антикоммунист (см. «Надежды в изменяющемся мире» (1957), «Здравый смысл и ядерная война» (1960)).

Манифест Рассела-Эйнштейна привел к организации Пагуошского движения ученых. Рассел присоединяется к демонстрациям за запрещение ядерного оружия. После одной из таких демонстраций его заключили в тюрьму в Лондоне (в возрасте 89 лет), где он находился в течение недели.

В 1962 во время Карибского кризиса Рассел вел интенсивную переписку с Джоном Ф.Кеннеди и Н. С. Хрущевым, призывая к созыву конференции глав государств, которая бы позволила избежать ядерного конфликта. Эти письма, а также письма к главам других государств мирового сообщества были опубликованы в сборнике «Победа без оружия» (1963).

В последние годы жизни Рассел страстно боролся против интервенции США во Вьетнаме, в 1963 им был создан «Фонд мира Бертрана Рассела», в 1966 организован «Международный трибунал по военным преступлениям». Он также осудил вторжение СССР в Чехословакию в 1968.

Итоги жизни Рассел подводит в трехтомной «Автобиографии» (1967—1969).

Умер Рассел от гриппа, близ г. Пенриндайдрайта (Уэльс) 2 февраля 1970.

Рукописный архив Рассела находится в Университете Мак-Мастера (г. Гамильтон, Онтарио, Канада), где выпускается периодическое издание «Russel. The Journal of the Bertrand Russell Archives».

Русская библиография

Тексты Бертрана Рассела

- Рассел Б. Воздействие науки на общество / Пер. с англ. В.Онышко. — М.: Изд-во иностранной литературы, 1952.
- Рассел Б. Здравый смысл и ядерная война = Common sense and nuclear warfare / Пер. с англ. В. М. Карзинкина. — М.: Изд-во иностранной литературы (ИЛ), 1959.
- Рассел Б. Почему я не христианин: Избранные атеистические произведения / [Пер. с англ.; сост., авт. предисл. и примеч. А. А. Яковлев]. — М.: Политиздат, 1987.
- Рассел Б. Практика и теория большевизма / [Авт. послесл. В. С. Марков; АН СССР, Науч. совет «История революций и социал. движений»]. — М.: Наука, 1991.
- Рассел Б. История западной философии и ее связи с политическими и социальными условиями от античности до наших дней. В 3 кн. / Науч. ред. В. В. Целищев. — Новосибирск: Изд-во Новосиб. ун-та, 2001.
- Рассел Б. Практика и теория большевизма: Избр. страницы / [Предисл., послесл. и примеч. Б. Гиленсона]. — М.: Панорама, 1998.
- Рассел Б. Мудрость Запада: Ист. исслед. зап. философии в связи с обществ. и полит. обстоятельствами / Ред. П. Фулкес; [Вступ. ст. В. А. Малинина]. — М.: Республика, 1998.
- Рассел Б. Философия логического атомизма. — Томск: Водолей, 1999.
- Рассел Б. Искусство мыслить / Общ. ред., сост. и предисл. О. А. Назаровой; [пер. с англ. Козловой Е. Н. и др.] — М.: Идея-Пресс: Дом интеллектуал. кн., 1999.
- Рассел Б. Исследование значения и истины / Общ. науч. ред. и примеч. Е. Е. Ледникова. — М.: Идея-Пресс: Дом интеллектуал. кн., 1999.
- Рассел Б. Человеческое познание: его сфера и границы. / [Пер. с англ. Н. В. Воробьева]. — М.: ТЕРРА — Кн. клуб: Республика, 2000.
- Рассел Б. Автобиография (в сокращении) // «Иностранная литература», 2000, № 12.
- Рассел Б. Проблемы философии. — Новосибирск: Наука, 2001.
- Рассел Б. Брак и мораль = Marriage and morals / [Пер. Ю. В. Дубровина]. — М.: Крафт +, 2004.

О Бертране Расселе

- Колесников А. С. Философия Бертрана Рассела / Науч. ред. Я. А. Слинин. — Л.: Изд-во ЛГУ, 1991.
- Крысова Ю. А.Становление либеральных идей в философии Бертрана Рассела // Компаративное видение истории философии. — СПб., 2008. — С.119-125. — ISBN 978-5-93682-457-9
- Розанова М. С. Современная философия и литература. Творчество Бертрана Рассела / Под ред. Б. Г. Соколова. — СПб.: Изд. дом С.-Петерб. гос. ун-та, 2004.
- Велембовская Ю. А. Ученый в борьбе против ядерной угрозы / Новая и новейшая история. — 1999. — № 6.
- Цверианишвили А.Г. Лян Шумин и Бертран Рассел о китайской и западной культурах // Развивающиеся страны. Политика и идеология. — М., 1985.
- Юань Вэйши Рассел в Китае // Философские науки. — 1990. — № 12.

Интересные факты

Болванщик (Бертран Артур Уильям Рассел) на рисунке Д. Тенниела

- Известный математик Норберт Винер в своих воспоминаниях пишет: "Бертрана Рассела можно описать одним-единственным способом, а именно — сказав, что он вылитый Болванщик... Рисунок Тенниела свидетельствует чуть ли не о провидении."
- Имя Бертрана Рассела упомянуто в восьмой книге Хроник Амбера Роджера Желязны, где он был представлен автором как карлик из Зазеркалья.

Биография

Бертран Артур Уильям Рассел (англ. Bertrand Arthur William Russell, 3rd Earl Russell)

ХХ век подарил нам не только целую когорту жестоких диктаторов, но и небольшую группу гуманистов, по праву ставших для современников моральными авторитетами. Махатма Ганди, Андрей Сахаров, Мартин Лютер Кинг… Особое место в этом ряду занимает сэр Бертран Рассел — знаменитый английский философ, математик, логик, социолог, публицист и общественный деятель.

Автобиография Рассела начинается со слов: «Всю мою жизнь пронизывали три страсти, простые, но неодолимые в своем могуществе: жажда любви, тяга к знанию и мучительное сочувствие к страданиям человечества».

Заветная триада сделала британского аристократа одной из самых неординарных фигур своего времени. Прожив 97 лет, он четырежды вступал в брак и дважды сидел в тюрьме, разоблачал тоталитарную практику большевизма и военные преступления США во Вьетнаме, предвосхитил сексуальную революцию, боролся за ядерное разоружение, стал лауреатом Нобелевской премии по литературе, создал десятки монографий, посвященных различным областям знания.

Парадокс цирюльника

Бертран Артур Уильям Рассел родился в Уэльсе 18 мая 1872 года. Он происходил из влиятельной аристократической семьи: его дед, лорд Джон Рассел, дважды занимал пост премьер-министра Великобритании. Рано лишившись родителей, мальчик воспитывался в родовом имении своей бабушки под Лондоном. Тяга к познанию и начатки научного мировоззрения отличали Рассела уже в самом нежном возрасте. Услышав, что Земля круглая, пятилетний Бертран тут же предпринял смелый эксперимент — стал рыть в песке туннель к антиподам. На море мальчика поразили моллюски: когда их пытаешься оторвать от скалы, они прилипают еще сильнее. «А ракушки умеют думать?» — спросил Бертран у своей тети. «Не знаю», — ответила она. «Надо знать», — возмутился дотошный карапуз.

В поисках знаний подросший Рассел обращается к умным книгам. Особенно большое впечатление произвела на него «Геометрия» Евклида. Бертран пришел к выводу, что природа управляется математическими законами, а в основе мира лежит математическая гармония. Вскоре, к огорчению своей набожной бабушки, юный аристократ заявил, что не верит в Бога. Он устремился в науку, полный решимости познать тайны Вселенной.

Окончив Тринити-колледж Кембриджского университета в 1894 году, Рассел увлеченно занимается математикой, философией, логикой. Он защищает диссертацию по геометрии, читает лекции в ряде университетов и колледжей. В 1908-м Бертрана Рассела принимают в Королевское научное общество.

«Кое-что, правда, совсем немного, мне удалось понять», — так сам Рассел оценивал свою научно-философскую деятельность. Это «совсем немного» включало в себя рождение английского неореализма и неопозитивизма, построение оригинального варианта теории множеств, создание концепции логического атомизма и др. В то же время Рассел не был скучным ученым снобом, оторванным от простых смертных: он стремился сделать научное знание доступным, заинтересовать широкую публику.

Ярким примером может служить парадокс Рассела, открытый им в 1903 году и вызвавший сенсацию в математике. Едва ли непрофессионалы смогли бы оценить по достоинству следующую формулировку: «Пусть K — множество всех множеств, которые не содержат себя в качестве своего элемента. Содержит ли K само себя в качестве элемента?» Но остроумному Расселу не составило труда популяризировать свой парадокс: «Сельскому цирюльнику приказали брить всех тех и только тех жителей села, которые не бреются сами. Должен ли цирюльник брить самого себя?» Действительно, загадка!

Большой популярностью пользовались лекции Рассела. На одной из них мыслитель заявил: можно доказать все, что угодно, исходя из ложного равенства 1+1=1. «Докажите, что вы — Папа Римский!» — крикнули из аудитории. Рассел невозмутимо ответил: «Один человек — это я, еще один — Римский Папа. Но один и один — это снова один, то есть я и Римский Папа — один и тот же человек!»

За свою долгую жизнь Рассел-ученый написал немало книг. Среди его работ — «Анализ мышления» и «Человеческое познание», «История западной философии» и «Научное мировоззрение», «Логика и мистицизм» и «Азбука атомов»… Благодаря живой манере изложения труды Рассела интересовали не только специалистов и быстро становились бестселлерами. Писатель Хорхе Луис Борхес как-то сказал, что если бы ему было суждено навсегда оказаться на Луне и взять с собой лишь пять книг, одной из них стала бы расселовская «История западной философии».

Сцилла и Харибда

Возможно, Бертран Рассел остался бы в нашей памяти лишь как видный философ и математик, талантливый популяризатор науки. Но 1914 год принес ученому глубочайшее эмоциональное потрясение. «Началась Первая мировая война, и все мои мысли сосредоточились на человеческом страдании и безумии», — писал он позже. Рассела поражала недальновидность и безответственность политиков, фанатизм народных масс, бессердечие интеллектуалов, рассуждавших о «войне, которая покончит с войнами». И он решает действовать.

В то время как Англию захлестнула военная истерия, Рассел занял активную пацифистскую позицию. Он примыкает к движению «Противодействие призыву на военную службу», выступает на многочисленных митингах, публикует антивоенные памфлеты. Подрывная деятельность титулованного пацифиста привлекла внимание властей. В 1916-м Рассел был приговорен к солидному денежному штрафу, затем лишен права преподавания в Тринити-колледже, а в 1918 году его на полгода заключили в Брикстонскую тюрьму.

«Антипатриотизм» Рассела стоил аристократу-бунтарю многих друзей из его круга. Зато, благодаря активной антивоенной деятельности, Бертран Рассел неожиданно стал героем левых сил. Впрочем, после войны философ и сам увлекся социализмом, связывая с ним надежды на гармонизацию человеческого общества. В 1920 году Рассел в составе делегации английских лейбористов посетил Советскую Россию. Он встретился с Лениным и Троцким, Максимом Горьким и Александром Блоком, совершил путешествие вниз по Волге.

В то время в левых кругах было принято расточать похвалы большевикам. Но Бертран Рассел в своей книге «Теория и практика большевизма» (1920) нарушил традицию. «Я не могу участвовать в заговоре умолчания, который поддерживают многие западные социалисты, побывавшие в России», — отмечал он. Рассел утверждал, что большевистская идеология — это своеобразная религия с догмами и священными писаниями, а Ленин и его окружение сродни религиозным фанатикам и глубоко враждебны свободе.

Сегодня такая оценка большевизма может показаться банальностью, но тогда демарш Рассела не на шутку разозлил «прогрессивные» круги, приступившие к огульному поношению автора. Стыд и позор: гнилой интеллигент испугался испорченной канализации и хлебных карточек!

Так Бертран Рассел стал парией и для правых, и для левых. Но чувство ответственности за судьбу человечества более его не покидало.

В 20-е—30-е годы Рассел много пишет на политические темы. Своего отрицательного отношения к режиму Ленина-Сталина он не изменил. Не меньшую антипатию вызывали у Рассела и Муссолини с Гитлером. Одна из его публикаций так и называлась: «Сцилла и Харибда, или Коммунизм и Фашизм». Отлично сознавая недостатки буржуазной демократии, мыслитель-либерал был убежден в ее превосходстве над авторитаризмом. «При демократии дураки имеют право голосовать, при диктатуре — править», — это высказывание Бертрана Рассела стало знаменитым.

Ученого волновала опасная тенденция: он видел, как наука, столетиями бывшая оплотом свободы, становится союзником авторитарных режимов, предоставляя воинственным диктаторам невиданные ранее средства разрушения и контроля над массами. Еще в начале 1920-х, задолго до появления атомной бомбы, Рассел в одной из своих книг вспоминал греческий миф об Икаре: получив крылья от своего отца Дедала, он был погублен собственным безрассудством. Философ опасался, что такая же судьба может постичь и человеческую цивилизацию, обученную летать современными учеными-дедалами.

Бертран Рассел был проницательным диагностом и лучше других видел опасные недуги, угрожавшие обществу. Но рецепты их лечения, предлагаемые добросердечным английским аристократом, зачастую были чересчур наивны. Он мечтал о тайной организации ученых, которая разработала бы особую «сыворотку доброты» для впрыскивания государственным лидерам. О едином и справедливом Мировом правительстве. О временах, когда каждый желающий сможет отправиться в Гималаи или на Северный полюс, и люди будут удовлетворять природное стремление к авантюрам, не ввязываясь в войны…

Брак и мораль

От политики Бертрана Рассела отвлекала лишь третья страсть, постоянно его сопровождавшая. «Любви бояться — означает бояться жизни, а кто жизни боится, тот уже на три четверти мертв», — утверждал Рассел. Сам философ был живее всех живых: четыре официальных брака, не считая множества эфемерных романов.

Первый раз Рассел женился еще в 1894-м, но брак с юной благонравной американкой Элис Смит оказался неудачным и бездетным. Последние пять лет замужества супруги занимали разные спальни.

Затем сэр Бертран был близок с женой английского парламентария Оттолин Моррел, дочерью хирурга из Чикаго Хелен Дадли, актрисой Констанцией Маллесон и другими дамами. А в 1919-м встретил ярую феминистку Дору Блэк, так же, как и Рассел, мечтавшую о детях. Мисс Блэк согласилась сопровождать Рассела в Китай, где философу предложили кафедру в Пекинском университете. Когда в 1921-м они вернулись в Англию, Дора была беременна. Либеральная парочка оформила отношения за месяц до рождения маленького Джона. За ним последовала дочь Кейт.

В самом начале прогрессивные партнеры договорились, что их брак будет свободным. Но когда Дора родила ребенка от любовника — американского журналиста Гриффина Барри, Рассел не выдержал. В 1935-м супруги развелись.

Впрочем, к тому времени Рассел уже сблизился с Патрицией Спенс, молоденькой воспитательницей своих детей. Сорокалетняя разница в возрасте не помешала бурному роману. В 1936 году они поженились, и у них родился сын Конрад.

Семейные перипетии оказали большое влияние на общественную и публицистическую деятельность Рассела. Он увлекся педагогикой и, не решившись доверить Джона и Кейт консервативным учителям, основал собственную школу. Рассел был уверен, что рациональная методика воспитания способна избавить новое поколение от ошибок родителей, ввергнувших Землю в кошмар мировой войны.

Затем философ обращается к проблеме взаимоотношений между полами. В книге «Брак и мораль» и других сочинениях он выступил с революционными по меркам 1930-х тезисами. Рассел утверждал, что внебрачные сексуальные отношения, основанные на взаимной любви, не являются безнравственными; защищал «пробные» и «свободные» браки, широкий доступ к средствам контрацепции и необходимость сексуального воспитания. Так, современников глубоко шокировала в общем-то безобидная мысль, высказанная в книге «Об образовании»: ребенок с раннего возраста должен иметь возможность видеть своих родителей, братьев и сестер без одежды.

Неортодоксальные взгляды доставили Расселу немало хлопот в США, куда мыслитель вместе с семьей переехал в 1938 году. В Чикагском и Калифорнийском университетах его лекции по философии и логике пользовались успехом, но когда британец был приглашен преподавать в нью-йоркском Сити-колледже, консервативные круги начали кампанию протеста. Некая миссис Кей возбудила против местного совета по высшему образованию иск, сводившийся к следующему: если приглашение Рассела не аннулируют, преподавателем ее дочери может стать насквозь аморальный тип. Правда, в то время девушек в Сити-колледж не принимали, но данное обстоятельство не смутило адвоката истицы. В своей речи он назвал книги Бертрана Рассела «распутными, сладострастными, похотливыми, развратными, эротоманиакальными, недостойными, узколобыми, лживыми». Совету пришлось отказаться от услуг философа…

Пока Рассел находился в США, в Европе разразилась Вторая мировая. Вторжение Гитлера в Польшу вынудило убежденного пацифиста несколько скорректировать свои взгляды. Да, война — это несомненное зло, но если единственная альтернатива войне — захват Европы нацистами, она становится меньшим из двух зол. И Рассел в своих статьях поддерживает антигитлеровскую коалицию.

В 1944 году Бертран Рассел вернулся в Англию и с удивлением обнаружил, что более не является изгоем и обладателем скандальной репутации. На очередных выборах победили лейбористы, в воздухе витали идеи либерализма, и свободомыслие Рассела стало вполне созвучно общественному мнению. Его взгляды на брак теперь не казались чересчур эксцентричными даже церкви. К философу пришло долгожданное признание. Он вновь начинает преподавать в Тринити-колледже, регулярно выступает по Би-би-си, публикует многочисленные статьи и эссе.

В 1950 году за книгу «Брак и мораль» и активную публицистическую деятельность Бертрану Расселу была присуждена Нобелевская премия по литературе. На церемонии награждения член Шведской академии Андерс Эстерлинг назвал Рассела «одним из самых блестящих представителей рационализма и гуманизма, бесстрашным борцом за свободу слова и свободу мысли на Западе».

Для западного мира седовласый интеллектуал с трубкой действительно стал признанным авторитетом. А вот за железным занавесом нобелевского лауреата не жаловали. Так, газета «Правда» в 1951-м напечатала погромную заметку «Пророчества мракобеса». В ней приводилась цитата из интервью Бертрана Рассела американским корреспондентам: «Коммунизм — это преходящее увлечение, которое исчезнет и будет забыто через пятьдесят лет». Имя Рассела забудут не через 50, а через 10 лет! — парировала возмущенная «Правда». Время показало, кто был более проницателен…

1952 год. Расселу исполнилось восемьдесят, но шутливое замечание философа — «Диагностика достигла таких успехов, что здоровых людей практически не осталось» — явно не касается его самого. Бодрый старец оформляет развод с Патрицией Спенс и женится в четвертый раз — на преподавательнице университета из США Эдит Финч. Брак оказался счастливым: по свидетельству современников, Бертран Рассел наконец-то обрел идеальную спутницу жизни.

А вскоре Расселом всецело овладевает новая идея — борьба против ядерной угрозы.

Судьба мира

В начале холодной войны пацифист Рассел мирился с американской атомной бомбой как единственным средством удержать Сталина от похода на Запад. Однако смерть вождя народов, стремительная гонка ядерных вооружений, появление водородной бомбы заставили мыслителя изменить свое отношение к боевому атому. Ученый осознал: человечество находится в смертельной опасности, третья мировая война будет означать конец нашей цивилизации. Оставаться безучастным британский лорд-гуманист не мог.

В 1955 году совместно с Альбертом Эйнштейном, Рассел составляет манифест, который впоследствии подписали и многие другие крупные ученые. В историческом документе говорилось: «Мы должны научиться мыслить по-новому. Мы должны научиться спрашивать себя не о том, какие шаги надо предпринять для достижения военной победы тем лагерем, к которому мы принадлежим, ибо таких шагов больше не существует; мы должны задать себе следующий вопрос: какие шаги можно предпринять для предупреждения вооруженной борьбы, исход которой станет катастрофическим для всех ее участников?»

Летом 1957-го подписанты манифеста собрались в канадском местечке Пагуош. Конференция ведущих ученых из десяти стран мира, включая США и СССР, положила начало многолетнему продуктивному диалогу. Встречаясь как частные лица, участники Пагуошского движения разрабатывали альтернативные подходы к решению глобальных вызовов и угроз. Со временем к интеллектуалам стали прислушиваться родные правительства: так, например, появился Договор о запрещении испытаний ядерного оружия в трех средах.

Однако сам Бертран Рассел вскоре отошел от Пагуошского движения, обратившись к более радикальным методам воздействия на общественное мнение и власть имущих. К решительным акциям его подтолкнуло соглашение 1958 года о размещении на Британских островах ракетных сил США. По мнению Рассела, тем самым Англия превращалась в заложника советско-американской конфронтации. Ученый выступил за нейтралитет Британии и односторонний отказ своей страны от ядерного оружия.

В том же 1958-м неугомонный пацифист организует Движение за ядерное разоружение, а затем инициирует в Англии кампанию гражданского неповиновения. Уже первая такая акция — сидячая демонстрация возле здания министерства обороны в феврале 1961 года — собрала более 20 тысяч участников. Рассел и его супруга Эдит неизменно находились в самой гуще событий.

Скандалом обернулся митинг в память жертв Хиросимы, проходивший 6 августа 1961 г. в Гайд-парке. На этой территории Гайд-парка традиционно не разрешалось использовать микрофоны, но Бертран Рассел первым нарушил этот запрет. В дело тут же вмешались полисмены, грубо выхватившие микрофон из рук почтенного миротворца. А спустя месяц 89-летний Рассел был привлечен к ответственности за нарушение общественного порядка и второй раз в жизни приговорен к заключению в тюрьму Брикстон. Правда, из двух месяцев он отсидел только неделю — бурные протесты общественности вынудили британские власти освободить знаменитого мыслителя.

Пребывание в тюрьме не ослабило антивоенный пыл Рассела. Тревожной осенью 1962-го, в дни Карибского кризиса, он буквально бомбардирует Кеннеди и Хрущева письмами с призывами к мирному диалогу. В 1964 году создает Фонд мира Бертрана Рассела, который поддерживает средствами, получаемыми от продажи собственных архивов.

Кстати, подобные акции коренным образом изменили отношение к Бертрану Расселу в СССР. «Буржуазный мракобес» уступил место благородному борцу за мир. У нас впервые стали издавать философские труды Рассела — правда, с критическими комментариями, обширными купюрами и штампом «Только для научных библиотек». Напротив, в Англии и Соединенных Штатах пацифистская активность философа многим пришлась не по душе. В правых кругах недвусмысленно намекали, что старый лорд попросту выжил из ума.

Особенно много нападок Рассел навлек на себя во второй половине 60-х. Являясь идейным противником коммунизма, философ, тем не менее, решительно осудил действия США во Вьетнаме: «Это война, в которой самое богатое и могущественное из государств мира противостоит нации нищих крестьян, более четверти века сражающихся за свою независимость». В 1966 году Бертран Рассел вместе с Ж.-П. Сартром учреждает Международный трибунал по расследованию военных преступлений во Вьетнаме. Трибунал занялся сбором информации о бомбардировках гражданских объектов, применении напалма и дефолиантов, бесчеловечном обращении с пленными…

Объективно все эти разоблачения играли на руку советскому лагерю. Но «приручить» английского лорда-гуманиста Москве не удалось. В 1968 году он послал советскому премьеру Косыгину гневное письмо с протестом против августовского вторжения в Чехословакию.

Судьба мира продолжала волновать Рассела до самого конца — за три дня до своей смерти он продиктовал послание международной парламентской конференции в Каире. Бертран Рассел умер от гриппа 2 февраля 1970 года.

Споры о роли Рассела в истории ХХ века не утихают до сих пор. Кем был этот человек? Благодетелем цивилизации, великим вольнодумцем, Вольтером ушедшего столетия? Или же наивным идеалистом, безнадежно запутавшимся в собственных страстях? Безусловно, простодушие, некоторая сумбурность, чрезмерная эмоциональность преследовали ученого и философа и в частной жизни, и в политике. Но принижать масштаб его личности не стоит.

Однажды Рассела спросили, кто может считаться настоящим джентльменом. Знаменитый британец ответил: «Джентльмен — это человек, общаясь с которым, каждый также невольно становится джентльменом». Диалог с Бертраном Расселом заставил миллионы современников перенять частицу его гуманизма, жажды знаний, преданности идеалам свободы. Значит, многолетние усилия мыслителя, стремившегося изменить мир к лучшему, не пропали даром.

Михаил ДУБИНЯНСКИЙ
Зеркало недели 17 — 23 ноября 2007

Биография

Бертран Артур Уильям Рассел (англ. Bertrand Arthur William Russell, 3rd Earl Russell)

(1872-1970), английский философ и математик, внесший значительный вклад в развитие математической логики. Бертран Артур Уильям Рассел родился в Треллеке (Уэльс) 18 мая 1872. Внук лорда Джона Рассела, 1-го графа Рассела, Бертран Рассел унаследовал титул в 1931. Поступил в Тринити-колледж Кембриджского университета в 1890. Впоследствии состоял членом Лондонского Королевского общества, был избран членом совета Тринити-колледжа Кембриджского университета, читал лекции по философии в целом ряде университетов и колледжей. Существенно важные результаты были получены Расселом в области символической логики и ее применения к философским и математическим проблемам.

Символическая логика.

Важнейшая работа Рассела - Начала математики (Principia Mathematica, в трех томах, опубл. в 1910-1913) была написана в соавторстве с А.Н.Уайтхедом. Этот труд содержит точную формулировку логики и подробное доказательство того, что теоремы чистой математики следуют из принципов логики, а понятия математики могут быть определены в терминах логики. В более поздних работах было показано, что системе Principia достаточно трех неопределимых терминов; Рассел называл их "минимальным словарем" математики, поскольку теоретически вся математика и логика могут быть сформулированы с помощью одних этих терминов. Тезис о сводимости математики к логике выдвигался Расселом в работе Принципы математики (Principles of Mathematics, 1903), ряд важнейших положений Principia излагался им в статьях, вышедших ранее. Среди них - следующие концепции.

Теория дескрипций.

Выражения "автор Уэверли" и "золотая гора" являются примерами того, что Рассел называл "дескрипциями", т.е. описательными выражениями. Рассел показал, что такие выражения можно устранить из языка с помощью логических переформулировок предложений, в которые они входят. Например, сказать, что "Автор Уэверли был шотландцем", - значит сказать "Некто написал Уэверли и был шотландцем". Сказать "Золотая гора не существует" - значит сказать "Ничто существующее не является одновременно золотым и горой". Эта теория устраняла необходимость предполагать, что такие предложения, как "Золотая гора не существует", утверждают о чем-то, что оно не существует, и тем самым предполагают царство сущностей, включающее в себя несуществующие объекты. Кроме того, теория дескрипций предлагала новый тип определения, иногда называемый "контекстуальным определением". Вместо того чтобы предложить термины, которые можно было бы подставить на место дескриптивных выражений в предложения, их содержащие, определение Рассела давало метод подстановки на место самих предложений других предложений, имеющих иную структуру и не содержащих дескриптивных выражений. По Расселу, возможность таких определений указывает на то, что грамматическая форма исходного предложения не дает ключа к его подлинному смыслу.

Элиминация кардинальных чисел и классов.

Рассел показал, что все свойства числа могут быть сохранены, если определить кардинальные числа в терминах классов. Кардинальное число данного класса было определено как класс всех тех классов, которые подобны этому классу; классы "подобны", если входящие в них элементы могут быть поставлены во взаимно однозначное соответствие друг другу. "Взаимно однозначное соответствие" было определено с помощью терминов словаря логики. Отсюда - нет нужды полагать, что в дополнение к классам существуют такие объекты, как числа. (Сходное определение числа было дано Г.Фреге в 1884.) Рассел далее показал, что нет необходимости допускать и существование самих классов; с помощью контекстуальных определений предложения, которые по видимости говорят о классах, могут быть заменены другими, более сложными предложениями, говорящими о свойствах, а не о классах. Эти определения показывали, что объекты, такие, как классы и числа, которые ранее выводились из некоторых данных и существование которых было по этой причине проблематичным, могут интерпретироваться как логические структуры, построенные из данных. Таким образом, эти определения являются применением "бритвы Оккама" - принципа, согласно которому сущности не следует умножать без необходимости. Рассел называл таким способом определенные объекты "логическими конструкциями" (или "логическими фикциями").

Философия.

Рассел был убежден, что, используя логико-аналитический метод Principia, философия может стать наукой. Его специальные философские работы по большей части вдохновлялись желанием найти минимальный словарь для нашего нематематического знания. Наше знание о внешнем мире (Our Knowledge of the External World, 1914) было первой попыткой применить этот метод в философии. Следуя Уайтхеду, Рассел показал, что точки и моменты времени в математической физике можно рассматривать как конструкции, построенные на грубых данных чувственного опыта, и предложил подобным же образом рассматривать физические объекты. Одной из традиционных проблем философии является отношение физического объекта (например, дерева) к его восприятию в чувственном опыте. Рассел надеялся решить эту проблему, предложив метод перевода предложений о физических объектах в предложения, содержащие указания исключительно на восприятия в чувственном опыте. Так, дерево можно рассматривать как логическую конструкцию, и нет необходимости иметь с ним дело как с предполагаемой метафизической сущностью, лежащей за пределами чувственных данных. Однако в работе Анализ материи (Analysis of Matter, 1927), в которой Рассел подверг анализу фундаментальные понятия физики, он предложил две важные модификации. 1. Хотя физические объекты, в том числе электроны и протоны, суть логические конструкции, действительные восприятия (или "перцепты") являются лишь одним из видов материала, из которого строятся объекты. Подлинными элементами Вселенной являются события (некоторые из них - перцепты), каждое из которых занимает конечный объем пространства и времени. 2. Перцепты суть составные части не внешних объектов, но мозга того человека, который их воспринимает. Рассел считал, что свойства и временные отношения перцепта указывают на то, что наиболее правдоподобным местом его расположения является мозг воспринимающего человека; и это особенно очевидно в случае перцепта удаленного объекта, например звезды. Пространственная локализация перцептов внутри мозга не означает, однако, их отождествления с физическими процессами, происходящими в мозге. В работе Анализ сознания (Analysis of Mind, 1921) Рассел подверг логическому анализу понятия психологии. С его точки зрения, сознание, верование, восприятие, память и желание - все редуцируемы к последним составным элементам, к которым мы приходим при анализе материи. Эту позицию иногда называют "нейтральным монизмом", поскольку, согласно этому подходу, и материя и сознание построены из одного и того же нейтрального "вещества". Такие объекты, как "душа" и "Я", о которых толковала традиционная психология, не кажутся Расселу достаточно значимыми, чтобы представлять их даже в виде конструкций. Тождество личности, считал он, может быть выражено через различные типы непрерывности, например через непрерывность опыта. В Анализе материи Рассел высказал предположение о фундаментальном характере физики в смысле сводимости законов других наук, включая психологию, к физическим законам. Однако он заметил, что его собственные взгляды на универсум кое в чем совпадают с позицией идеализма, поскольку перцепты - один из видов элементов, из которых строится материя, и в них мы имеем "интимное знание чувственных качеств", которого не может достичь физика. В книге Человеческое познание: его сфера и границы (Human Knowledge: Its Scope and Limits, 1945) Рассел утверждает, что психические события отличаются от физических именно тем, что могут быть известны непосредственно. Для того чтобы оправдать выводы от психических событий к физическим, от перцептов к самим вещам, необходимы особые постулаты, которые Рассел сводит к пяти основным: постулат квазипостоянства, постулат независимых причинных линий, постулат пространственно-временной непрерывности, структурный постулат и постулат аналогии. Вместе взятые, они обеспечивают предварительную вероятность индуктивным заключениям, которые сами по себе чаще ложны, чем истинны. Однако и на основании этих постулатов научного метода, писал Рассел, "физические явления познаются лишь в отношении их пространственно-временной структуры. Качества, присущие этим явлениям, непознаваемы, - настолько абсолютно непознаваемы, что мы не можем даже сказать, отличаются ли они от известных нам качеств психических явлений".

Социально-реформаторская деятельность.

Рассел широко известен прежде всего своими сочинениями и публичными лекциями на социальные и этические темы, а также своей общественной деятельностью. Он был убежден, что предложения, в которых утверждается желательность чего-либо как этической цели или внутренне значимого или конечного блага, суть выражения эмоций и поэтому не могут быть истинными либо ложными. Однако это не означает, что следует стремиться к преодолению этических чувств. Мотивом собственной деятельности Рассел считал стремление по возможности объединить и гармонизировать желания человеческих существ. Преследуя эту цель, он много писал на такие темы, как международные отношения, экономика, образование, брак и мораль. Либеральные и неортодоксальные взгляды Рассела привели к тому, что ему было запрещено преподавать в Сити-колледже в Нью-Йорке и - одно время - в Кембриджском университете в Англии. Во время Первой мировой войны он был заключен в тюрьму за свою пацифистскую деятельность. Рассел был одним из первых членов Фабианского общества, избирался в парламент и с 1944 принимал активное участие в работе палаты лордов. За выдающиеся литературные достоинства своих научных и публицистических сочинений философ был удостоен Нобелевской премии по литературе 1950. В 1950-е и 1960-е годы Рассел стал все более активно участвовать в обсуждении вопросов международной жизни. Сразу после Второй мировой войны он настаивал на том, чтобы Запад использовал имевшуюся у него в то время монополию на ядерное оружие и принудил СССР к сотрудничеству в деле поддержания мира на планете. Однако развертывание холодной войны и распространение ядерного оружия убедили его в том, что человечество находится под угрозой уничтожения. Известна декларация протеста Рассела - Эйнштейна, которая привела к организации Пагуошского движения ученых. Рассел присоединяется к демонстрациям за запрещение ядерного оружия. После одной из таких демонстраций его заключили в тюрьму в Лондоне, где он находился в течение недели (1961). В 1962 во время Карибского кризиса он вел интенсивную переписку с Джоном Ф.Кеннеди и Н.С.Хрущевым, призывая к созыву конференции глав государств, которая бы позволила избежать ядерного конфликта. Эти письма, а также письма к главам других государств мирового сообщества были опубликованы в сборнике Победа без оружия (Unarmed Victory, 1963). В последние годы жизни Рассел страстно боролся против интервенции США во Вьетнаме. Он также осудил вторжение СССР и стран Варшавского договора в Чехословакию в 1968.

Умер Рассел близ Пенриндайдрайта (Уэльс) 2 февраля 1970. Расселу принадлежат также следующие сочинения: Азбука атомов (The ABC of Atoms, 1923); Азбука относительности (The ABC of Relativity, 1925); Образование и благосостояние (Education and the Good Life, 1926); Скептические эссе (Sceptical Essays, 1928); Брак и мораль (Marriage and Morals, 1929); Завоевание счастья (The Conquest of Happiness, 1930); Научное мировоззрение (The Scientific Outlook, 1931); Образование и общественный строй (Education and the Social Order, 1932); Похвала праздности (In Praise of Idleness, 1935); Исследование значения и истины (An Inquiry into Meaning and Truth, 1941); История западной философии (A History of Western Philosophy, 1945); Человеческое познание, его сфера и границы (Human Knowledge, Its Scope and Limits, 1948); Власть и индивид (Authority and the Individual, 1949); Непопулярные эссе (Unpopular Essays, 1950); Воздействие науки на общество (The Impact of Science on Society, 1952); Портреты по памяти (Portraits from Memory, 1956) и трехтомная Автобиография (Autobiography, 1967-1969).

ЛИТЕРАТУРА

- Рассел Б. Германская социал-демократия. СПб, 1906
- Рассел Б. Проблемы философии. СПб, 1914
- Рассел Б. Человеческое познание:его сфера и границы. М., 1957
- Рассел Б. История западной философии. М., 1959
- Рассел Б. Почему я не христианин. М., 1987 Рассел

Бертран Рассел о Солипсизме

Бертран Артур Уильям Рассел (англ. Bertrand Arthur William Russell, 3rd Earl Russell)

Бертран Рассел (1872—1970) – английский математик, философ, и общественный деятель. В 1950 получил Нобелевскую премию по литературе «…в знак признания разнообразных и значительных произведений, в которых он отстаивает гуманистические идеалы и свободу мысли». Активно участвовал в движении пацифистов – от Первой мировой войны до войны США во Вьетнаме… Один из крупнейших мыслителей и популяризаторов философских знаний ХХ столетия и, что немаловажно, весьма остроумный человек… Из книги “Человеческое познание его сферы и границы”

(Следует иметь в виду, что рассуждения Рассела о Солипсизме, приведенные ниже, имеют отношение в первую очередь к теме, озвученной в названии книги и полностью понятны в соответствующем контексте. Книгу целиком можно найти в интернете. – Мое примечание)

Учение, называемое “солипсизм”, обычно определяется как вера в то, что только один я существую. Но если оно не истинно, то это уже не учение. Если оно истинно, оно является утверждением, что я, Бертран Рассел, существую только один. Но если оно ложно и если я имею читателей, то для вас, читающего эту главу, оно является утверждением, что существуете вы один. Этот взгляд вытекает из выводов, к которым мы пришли в предыдущей главе и которые сводятся к тому, что все мои данные, поскольку они суть фактические данные, являются лично моими и что выводы из одного или больше фактических данных относительно других фактических данных никогда не являются логически доказательными. Эти заключения приводят к мысли, что было бы разумно сомневаться во всем, кроме моего собственного опыта, например, в мыслях других людей и в существовании материальных объектов, когда я их не вижу. Именно этот взгляд мы и должны сейчас исследовать.

Мы должны начать с уточнения этого учения и с различения разнообразных форм, которые оно может принимать. Нам не следует формулировать его словами: “Я один существую”, потому что эти слова не имеют ясного значения, если это учение не является ложным. Если мир является миром в обычном его понимании, то есть миром людей и вещей, то мы можем выбрать кого-нибудь одного из людей и предположить, что он думает, что он есть вся вселенная. Здесь есть аналогия с людьми, жившими до Колумба, которые верили, что Старый свет представляет собой всю сушу, имеющуюся на нашей планете. Но если другие люди и вещи не существуют, то слово “я” теряет свой смысл, так как оно является исключающим и разграничивающим словом. Вместо выражения: “Я есть вся вселенная” мы должны сказать: “Данные опыта являются всей вселенной”. Здесь “данные” могут быть определены перечислением. Тогда мы сможем сказать: “Этот перечень полон, больше ничего нет”. Или мы можем сказать: “Неизвестно, чтобы было что-нибудь ещё”. В этой форме это учение не требует определения сначала “я”, и то, что это учение утверждает, достаточно определенно для обсуждения.

Мы можем различить две формы солипсизма, которые я буду называть соответственно “догматическим” и “скептическим”. Догматический солипсизм в вышеприведенном утверждении говорит: “Ничего нет, кроме данных опыта”, а скептический говорит: “Неизвестно, чтобы существовало что-нибудь ещё, кроме данных опыта”. Нет никаких оснований в пользу догматической формы солипсизма, поскольку так же трудно опровергать существование чего-либо, как и доказывать его, когда то, о чем идет речь, есть нечто не данное в опыте. Я поэтому не буду больше касаться догматического солипсизма и сосредоточусь на его скептической форме.

Скептическую форму этого учения трудно сформулировать точно. Неправильно было бы выразить её, как мы только что сделали, словами: “Ничто не известно, кроме данных опыта”, поскольку кто-либо другой может знать больше; против этой формы можно привести то же самое возражение, что и против догматической формы. Если мы исправим наше выражение, сказав: “Ничто не известно мне, кроме следующего (приводится перечень опытных данных)”, то мы снова введем “я”, чего мы, как мы видели, не должны делать в определении этого учения. Совсем не легко уклониться от этого возражения.

Я думаю, что мы можем сформулировать проблему, с которой солипсизм имеет дело, так: “Предложения (высказывания) p1, p2, … pn известны не посредством вывода. Можно ли сделать этот перечень таким, чтобы из него можно было вывести другие предложения, утверждающие фактические данные?” В этой форме нам нет необходимости утверждать, что наш перечень полон или что он охватывает все, что кто-либо знает.

Бертран Артур Уильям Рассел (англ. Bertrand Arthur William Russell, 3rd Earl Russell)

Ясно, что если наш перечень всецело состоит из предложений, утверждающих фактические данные, то ответ на наш вопрос должен быть отрицательным, и тогда скептический солипсизм прав. Но если наш перечень содержит что-либо, имеющее природу закономерностей, то ответ может быть другой. Эти закономерности, однако, должны быть синтетическими. Всякое собрание фактических данных логически способно быть чем-то целым; в чистой логике любые два события совместимы, и никакое собрание событий не предполагает существования других событий.

Но прежде чем идти дальше по этой линии, рассмотрим различные формы солипсизма.

Солипсизм может быть и более и менее радикальным; когда он становится более радикальным, он становится и более логичным и в то же самое время более неправдоподобным. В своей наименее радикальной форме он принимает все мои психические состояния, которые принимаются обыденным здравым смыслом или ортодоксальной психологией, то есть не только те, которые я непосредственно осознаю, но также и те, которые выводятся по чисто психологическим основаниям. Обычно считается, что в любое время я имею множество слабых ощущений, которых я не замечаю. Если в комнате имеются тикающие часы, я могу замечать их и даже раздражаться от их тиканья, но, как правило, я совсем их не замечаю, даже если, прислушавшись, их легко услышать. В этом случае можно, конечно, сказать, что я имею слуховые ощущения, которые я не осознаю. То же самое можно сказать в большинстве случаев об объектах, находящихся на периферии моего поля зрения. Если это важные объекты, вроде, например, врага с заряженным револьвером, они очень скоро будут мной замечены и я переведу их в центр моего поля зрения; но если они неинтересны и неподвижны, я не замечу их. Тем не менее естественно предполагать, что я в каком-то смысле вижу их.

Эти же соображения применимы и к провалам памяти. Если я загляну в свой старый дневник, я найду там запись о званом обеде, о котором я совершенно забыл, но трудно сомневаться в том, что я в свое время имел переживание, которое с обыденной точки зрения можно было бы описать как отправление на званый обед. Я верю, что когда-то был ребенком, хотя никаких следов от этого периода не сохранилось в моей явной памяти.

Такие выводные психические состояния допускаются наименее радикальной формой солипсизма. Он отказывается допускать только выводы о чем-либо другом, кроме меня самого и моих психических состояний.

Это, однако, нелогично. Принципы, необходимые для оправдания выводов, совершаемых от психических состояний, которые я осознаю, к другим состояниям, которых я не осознаю, совершенно те же самые, что и принципы, необходимые для выводов о физических объектах и о других сознаниях. Если поэтому мы стремимся к соблюдению логической правильности, которую ищет и солипсизм, то мы должны ограничиться теми психическими состояниями, которые мы сейчас осознаем. Будда был доволен тем, что он мог размышлять, когда вокруг него рычали тигры; но если бы он был последовательным солипсистом, он считал бы, что рычание тигров прекратилось, как только он перестал замечать его.

Таким образом, мы приходим ко второй форме солипсизма, которая говорит, что вселенная состоит – или, может быть, состоит – только из следующего; и тут мы перечисляем все то, что в этот момент мы воспринимаем или вспоминаем. А это должно ограничиваться только тем, что я действительно замечаю, ибо то, что я мог бы заметить, является результатом вывода. В этот момент я замечаю, что моя собака спит, и, как простой человек, я убежден, что я мог бы заметить её в любой момент в течение этого часа, поскольку она все время (как я верю) находится в поле моего зрения, но в действительности я её совершенно не замечал. Радикальный солипсист должен сказать, что когда в течение этого часа мой взор рассеянно останавливался на собаке, то во мне ничего в результате этого не происходило; ибо доказывать, что я имел ощущение, которого я не заметил, значит допускать запрещенный вывод.

В отношении воспоминаний результаты этой теории оказываются чрезвычайно странными. Вещи, которые я вспоминаю в один момент, оказываются совершенно отличными от тех, которые я вспоминаю в другой момент, но радикальный солипсист должен допустить только те, которые я вспоминаю сейчас. Таким образом, его мир является миром разрозненных фрагментов, которые полностью изменяются от момента к моменту, – изменяются, конечно, не по отношению к тому, что существует сейчас, а по отношению к тому, что существовало в прошедшем.

Бертран Артур Уильям Рассел. Дружеский шарж художника Джека Роузена

Но мы ещё ничего не сказали о тех жертвах, которые солипсист должен принести логике, для того чтобы чувствовать себя в безопасности с этой стороны. Совершенно ясно, что я могу иметь воспоминание и без того, чтобы вспоминаемое действительно имело место; в качестве логической возможности я мог начать существовать пять минут назад со всеми теми воспоминаниями, которые я к тому времени имел. Мы должны поэтому откинуть вспоминаемые события и ограничить вселенную солипсиста восприятиями настоящего, включая те восприятия, относящиеся к настоящему состоянию сознания, которые оказываются как будто воспоминаниями. В отношении восприятий настоящего самый строгий солипсист (если только таковой существует) принимает предпосылку декартовского cogito (“cogito, ergo sum” – лат. “мыслю, следовательно, существую”) только с оговорками. То, что он принимает, может иметь только следующую форму: “A, B, C … совершаются (имеют место)”. Истолкование A, B, C … как “мыслей” никому, кроме тех, кто отвергает солипсизм, ничего нового не дает. Последовательного солипсиста отличает то, что он поместит в свой перечень предложение: “А имеет место” только в том случае, если оно не является выводным. Он отвергает как несостоятельные все выводы из одного или более предложений формы “А имеет место” других предложений, утверждающих наличие чего-либо, будь оно названо или описано. Заключения таких выводов, как он считает, могут быть, а могут и не быть истинными, но в отношении их никогда нельзя знать, что они истинны.

Установив теперь позицию солипсизма, мы должны исследовать, что можно сказать за и против нее.

Аргумент в пользу скептического солипсизма сводится к следующему: из группы предложений формы: “А имеет место” невозможно посредством дедуктивной логики вывести никакое другое предложение, утверждающее наличие какого-либо события. Если такой вывод может быть правильным, то он должен зависеть от какого-либо недедуктивного принципа, вроде принципа причинности или индукции. Никакой такой принцип не может быть доказан даже в качестве вероятного посредством дедуктивного доказательства на основании группы предложений формы “А имеет место”. (Ниже я рассмотрю доказательство этого утверждения.) Например, правомерность индуктивного обобщения не может быть выведена из хода событий иначе, как при помощи признания индуктивного или какого-либо другого, равно сомнительного постулата. Поэтому если, как считают эмпирики, все наше познание основано на опыте, то оно должно не только основываться на опыте, но и ограничиваться опытом; ибо только посредством признания какого-либо принципа или принципов, которых опыт не может сделать даже вероятными, можно опытом доказывать что-либо, кроме самого опыта.

Я думаю, что этот аргумент доказывает необходимость выбора между двумя альтернативами. Или мы должны принять скептический солипсизм в его наиболее ригористической (строгой) форме, или должны признать, что мы знаем, независимо от опыта, какой-то принцип или принципы, посредством которых можно выводить одни события из других по крайней мере с вероятностью. Если мы принимаем первую альтернативу, то мы должны отвергнуть гораздо больше, чем солипсизм, как обычно думают, отвергает; мы не можем знать о существовании нашего собственного прошедшего или будущего или иметь какое-либо основание для ожиданий, относящихся к нашему собственному будущему. Если мы принимаем вторую альтернативу, мы должны частично отвергнуть эмпиризм; мы должны признать, что имеем знание относительно некоторых общих черт хода природы и что это знание, хотя оно и может быть следствием опыта, не может быть логически выведено из опыта. Мы должны признать также, что если даже мы и имеем такое знание, то оно все же не является явным; причинность и индукция в их традиционных формах не могут быть вполне истинными и ни в каком случае не ясно, чем можно заменить их. Таким образом очевидно, что при принятии любой из упомянутых альтернатив возникают большие затруднения.

Что касается меня, то я отвергаю солипсистскую альтернативу и принимаю другую. Я признаю – и это весьма существенно для данного вопроса, – что солипсистская альтернатива не может быть опровергнута посредством дедуктивного доказательства, если только мы исходим из того, что я буду называть “гипотезой эмпиризма”, а именно из того, что мы знаем без выводов, состоит исключительно из пережитого нами в опыте (или, точнее, из переживаемого в настоящем) и из принципов дедуктивной логики. Но мы не можем знать, истинна ли гипотеза эмпиризма, поскольку знание этого было бы таким знанием, которое сама гипотеза запрещает. Это не доказывает ложности гипотезы, но доказывает, что мы не имеем права утверждать её ложность. Эмпиризм может быть истинной философией, но если он действительно истинен, мы все-таки не можем знать этого; те, которые говорят, что они знают о его истинности, противоречат сами себе. Таким образом, не существует препятствий ab initio (лат. “с самого начала”) для отвержения гипотезы эмпиризма.

Бертран Артур Уильям Рассел (англ. Bertrand Arthur William Russell, 3rd Earl Russell)

Что касается солипсизма, то против него следует сказать прежде всего, что в него психологически невозможно верить и что его на деле отвергают даже те, кто думают, что принимают его. Я однажды получил письмо от знаменитого логика, миссис Христины Лэдд Франклин, в котором она писала, что она солипсист и удивляется тому, что нет других солипсистов. Это удивление, исходящее от логика, само удивило меня. Тот факт, что я не верю в какое-либо положение, ещё не доказывает, конечно, ложности его, но доказывает, что я не искренен и непоследователен, если я делаю вид, что верю в него. Декартовское сомнение (см. цитату в Примечании.) имеет ценность в качестве средства сделать наше знание более отчетливым и показать, что от чего зависит, но если им злоупотреблять, то оно становится просто технической игрой, при которой философия теряет свою серьезность. Что бы кто-либо, даже я сам, ни доказывал, я буду верить – и в этом, конечно, всякий со мной согласится, – что не представляю собой всей вселенной, если я прав в этом убеждении, что существуют и другие люди, кроме меня.

Самой важной частью доказательства солипсизма является то, что он приемлем только в наиболее радикальной своей форме. Существуют различные половинчатые, компромиссные взгляды, которые не являются полностью неприемлемыми и которые разделялись многими философами. Из них наименее радикальным является взгляд, что никогда не будет достаточных оснований для утверждения существования чего-либо не вошедшего в чей-либо опыт; из этого мы – вместе с Беркли – можем вывести нереальность материи и сохранить реальность духа. Но этот взгляд, поскольку он допускает опыт других, кроме меня, людей и поскольку этот опыт других людей может быть известен мне только посредством вывода, считает, таким образом, возможным на основании существования одних событий заключать о существовании других; а если это допускается, то нет никаких оснований требовать, чтобы события, о которых делаются выводы, непременно входили в чей-либо опыт. Точно такие же соображения применимы и к той форме солипсизма, который верит, что носитель опыта имеет прошедшее и вероятное будущее; эта вера может быть оправдана только признанием принципов вывода, что ведет к необходимости отвергнуть всякую форму солипсизма.

Мы, таким образом, вынуждены прийти к двум крайним гипотезам, как единственно возможным с логической точки зрения. Или, с одной стороны, мы знаем принципы недедуктивного вывода, которые оправдывают нашу веру не только в существование других людей, но и в существование всего физического мира, включая такие его части, которые никогда не воспринимаются, а только выводятся из их действий; или, с другой стороны, мы ограничены тем, что можно назвать “солипсизмом момента”, согласно которому все мое знание ограничивается тем, что я в данный момент замечаю, с исключением моего прошлого и вероятного будущего, а также и всех тех ощущений, на которые в данный момент я не обращаю внимания. Я не думаю, что найдется человек, который, ясно осознав эту альтернативу, честно и искренне выберет вторую гипотезу.

Но если солипсизм момента отвергается, то мы должны постараться раскрыть, что представляют собой синтетические принципы вывода, благодаря знанию которых оправдываются наши научные и обычные верования в их широком значении…

Примечание:
“… Этот метод [декартовского сомнения] состоит в поисках данных посредством предварительного отбрасывания всего, что только может вызвать сомнение.
Декарт доказывает, что существование чувственных объектов может быть недостоверным, потому что можно допустить, что какой-то лживый демон обманывает нас. Мы на место лживого демона могли бы поставить цветное кино. Также, конечно, возможно (согласно Декарту), что мы находимся в состоянии сна и видим сновидения. Однако Декарт считает, что существование наших мыслей совершенно несомненно. Когда он говорит: “Я мыслю, следовательно, я существую”, то те примитивные очевидности, к которым, как можно предположить, он пришел, являются, по-видимому, частными “мыслями” в широком смысле слова, в котором он употребляет этот термин. Его собственное существование получено им из его мыслей посредством вывода, правомерность которого в настоящий момент нас не касается. В контексте его философии ему казалось достоверным только то, что он переживал сомнение…”