Мудрые мысли

Джон Эрнст Стейнбек (англ. John Ernst Steinbeck, Jr.)

(27 февраля 1902, Салинас, Калифорния, США — 20 декабря 1968, Нью-Йорк, США)

Американский прозаик, автор многих известных всему миру романов и повестей: «Гроздья гнева» (1939), «К востоку от Эдема» (1952), «О мышах и людях» (1937) и др.; лауреат Нобелевской премии по литературе (1962).

Цитата: 120 - 136 из 475

Женщине легче переделаться, - успокаивающе проговорила мать. - У женщины вся ее жизнь в руках. А у мужчины - в голове...
- У нас ничего нет, - продолжал отец. - Работы теперь долго не найдешь. урожаи собраны. Что мы дальше будем делать? Как мы будем кормиться? Розе скоро придет время рожать. Так нас прижало, что и думать не хочется. Вот и копаюсь, вспоминаю старое, чтобы мысли отвлечь. Похоже, кончена наша жизнь.
- Нет, не кончена. - Мать улыбнулась. - Не кончена, па. Это женщине тоже дано знать. Я уж приметила: мужчина - он живет рывками: ребенок родится, умрет кто - вот и рывок; купит ферму - еще один рывок. А у женщины жизнь течет ровно, как речка. Где немножко воронкой закрутит, где с камня вниз польется, а течение ровное...бежит речка и бежит. Вот как женщина рассуждает. Мы не умрем. Народ, он будет жить - он меняется немножко, а жить он будет всегда.
(«Гроздья гнева»)

Женщины — это одно, а женщина — совсем другое. Можно все знать о женщинах вообще и ничего — об одной-единственной.

Женщины и дети твердо знали: нет такой беды, которую нельзя было бы стерпеть, лишь бы она не сломала мужчин.
(«Гроздья гнева»)

Женщины легко мирятся с невзгодами, особенно когда они выпадают на долю других женщин.
(«Зима тревоги нашей»)

Женщины следили за мужьями, следили, выдержат ли они на этот раз. Женщины стояли молча и следили за мужьями. А когда мужчины собирались кучками по нескольку человек, страх покидал их лица, уступая место злобе. И женщины облегченно вздыхали, зная, что теперь не страшно – мужчины выдержат; и так будет всегда – до тех пор, пока на смену страху приходит гнев.
(«Гроздья гнева»)

Женщины стояли молча и следили за мужьями. А когда мужчины собирались кучками по нескольку человек, страх покидал их лица, уступая место злобе. И женщины облегченно вздыхали, зная, что теперь не страшно – мужчины выдержат; и так будет всегда – до тех пор, пока на смену страху приходит гнев.
(«Гроздья гнева»)

Женщины, которые застилают полки бумагой и вешают на кухне два полотенчика, питают инстинктивное недоверие и неприязнь к людям, подобным Маку и его друзьям. Эти женщины знают, что от таких исходит самая большая угроза домашнему очагу, так как они стоят за свободу, праздность, приятельство и созерцание в противовес аккуратности, порядку и приличию.
(«Консервный Ряд»)

Жизнь человека обычно движется по кривой. Честолюбивый подъем, округлая вершина зрелости, пологий спуск утраченных иллюзий и, наконец, плоская равнина ожидания смерти. Жизнь Джона Уайтсайда шла по прямой линии. Он был нечестолюбив. Ферма не только обеспечивала ему безбедную жизнь, но и приносила доход, достаточный для того, чтобы нанять людей, которые бы за него работали. Он никогда не хотел ничего такого, чего бы не имел или не мог бы с легкостью получить. Он был одним из тех немногих, кто умеет наслаждаться мгновением, пока оно не миновало. И он знал, что эта его жизнь хороша, на редкость хороша.
(«Райские пастбища»)

Жители долины воспринимали его присутствие как нечто неизбежное. Они его нещадно эксплуатировали и при этом едва ли догадывались, что именно это ему и нужно.
(«Райские пастбища»)

Жить - значит покрываться шрамами.
(«Зима тревоги нашей»)

За несколько недель до отъезда я засел за изучение карт, и крупного масштаба и мелкого, но ведь карты не дают никакого представления о действительности - они только тиранят нас. Некоторые люди буквально впиваются в путеводители и не видят мест, по которым проезжают, а другие, выбрав маршрут, придерживаются его с такой неукоснительностью, точно их поставили ободками колес на рельсы и пустили по прямой.
(«Путешествие с Чарли в поисках Америки»)

За что я готов идти в бой? За право разума прокладывать себе дорогу в любом угодном ему направлении, свободно и самостоятельно.
(«На восток от Эдема»)

Заглянув в серьезные глаза ребенка, человек начинал думать: *В этих глазах есть нечто такое, что я давно уж знаю, нечто такое, о чем невозможно забыть, или же наоборот - нечто такое, что я ищу всю жизнь и не могу найти*.
(«Райские пастбища»)

...загоняет улыбку назад, в себя, точно так же, как сурки загоняют в норку своих детенышей.
(«К востоку от Эдема»)

Замысел – это реальная вещь, и то, что ты замышляешь, живет в тебе. Замысел, родившийся и уже зримый, становится реальностью в ряду других реальностей. Он существует, его уже нельзя разрушить, но на него легко посягнуть.
(«О мышах и людях. Жемчужина»)

Зима тревоги нашей позади,
К нам с солнцем Йорка лето возвратилось.
(«Зима тревоги нашей»)

Знаете, как бывает с советами. Они вас устраивают лишь в том случае, если совпадают с вашими собственными намерениями.
(«Собрание сочинений в шести томах. Том 6. Зима тревоги нашей, Путешествие с Чарли в поисках Америки.»)