Мудрые мысли

Джон Эрнст Стейнбек (англ. John Ernst Steinbeck, Jr.)

(27 февраля 1902, Салинас, Калифорния, США — 20 декабря 1968, Нью-Йорк, США)

Американский прозаик, автор многих известных всему миру романов и повестей: «Гроздья гнева» (1939), «К востоку от Эдема» (1952), «О мышах и людях» (1937) и др.; лауреат Нобелевской премии по литературе (1962).

Цитата: 290 - 306 из 475

Но коль скоро и наша пища, и наша одежда, и наше жилье становятся продуктом сложного массового производства, тот же массовый метод должен неизбежно вторгнуться и в наше мышление, уничтожив возможность мыслить нестандартно.
(«На восток от Эдема»)

- Но мне всегда казалось, что вам не свойственна твердая, упрямая решительность. Так я оценивал вас. Вам, может, неинтересно меня слушать?
- Укажи мне человека, которому неинтересно слушать, как его оценивают.
(«На восток от Эдема»)

Но мой рай, мой Эдем, еще даже не создан, так что об изгнании думать рано.
(«К востоку от Эдема»)

Но передо мной была лишь одна, вполне определенная цель, и я знал, что, достигнув ее, я вновь вернусь к прежним нормам поведения. Я не сомневался, что это возможно. Ведь не сделала же война из меня убийцу, хотя какое-то время я убивал людей.
(«Зима тревоги нашей»)

Но раз таких людей там нет, то ты, естественно, вольнодумец, которого надо бы посадить под замок или просто повесить. Ведь когда человека объявляют сумасшедшим, это равносильно тому, что его разум вздергивают на виселицу.
(«Морской ястреб. Золотая чаша. Приключения Бена Ганна»)

Но разве тебя не пугают тяжелые ножи, мой сын? И яды, и индейцы? Они не внушают тебе страха?
- Не - ет, - медленно произнес Генри.
- Да, разумеется. С какой стати? Все эти слова для тебя лишены смысла.
(«Морской ястреб. Золотая чаша. Приключения Бена Ганна»)

Но у Чарли [пес] нет наших проблем. Он не из той породы, что способна расщепить атом, но не способна жить в мире с себе подобными. Чарли даже не знает, что такое раса, и его совершенно не волнует вопрос о замужестве его сестер. Как раз наоборот. Однажды Чарли влюбился в таксу - роман с расовой точки зрения предосудительный, с физической - нелепый и с технической - немыслимый. Но Чарли презрел все это. он любил пылко и не сдавал позиций.
(«Путешествие с Чарли в поисках Америки»)

Но Элен был на редкость невосприимчивым. Ничего не вынес ни из школы, ни из колонии: так и остался на всю жизнь вполне невинным по части порока, равно как по дробям и делению столбиком.
(«Консервный Ряд»)

О времени
Вы полагаете, что устремления людей приобретают важность лишь с определённого возраста? Разве у вас теперь чувства острей или мысли ясней, чем в десять лет? Разве звуки, краски, запахи мира вы воспринимаете так же ярко и живо, как тогда? Время старит и печалит, и мало что даёт человеку сверх этого. Те, кто думает иначе, впадают, по-моему, в одно из величайших заблуждений. И еще оно даёт воспоминания. Да, воспоминания - единственное оружие времени против нас.
(«На восток от Эдема»)

О лжи
...Бывает, ложь хотят использовать во благо. Я не верю, что ложь способна сотворить добро. Чистая правда иногда причиняет острую боль, однако боль проходит, тогда как рана, нанесённая ложью, гноится и не заживает.
(«На восток от Эдема»)

О, терпкий дух, мысли вслух, неряшливая дурашливость этих минут - чудных и чудных минут...
(«Зима тревоги нашей»)

[о цветах]
...такой цвет, наверно, был бы у сливок, снятых с чистого золота, будь оно жидкостью, наделенной свойствами молока.
(«К востоку от Эдема»)

Образованность принимали в штыки. Умеет парнишка читать, умеет считать - и ладно. А то позабивают головы науками, и сразу им все не нравится, сразу подавай им неизвестно что. Уж сколько раз так бывало: выучатся и бросают ферму, в город уезжают, думают, умнее отца родного стали. Немного арифметики, чтобы умел мерить землю и доски, подсчитывать приход-расход; немного правописания, чтобы мог заказать товар и написать письмо родственникам; немного чтения, чтобы без труда читал газеты, альманахи и сельские журналы; немного музыки, чтобы правильно пел псалмы и государственный гимн; а все остальное - ни к чему, только с панталыку сбивает. Считалось, что образование нужно лишь докторам, адвокатам и учителям, потому что те - народ особый и с обычными людьми ничего общего не имеют.
(«На восток от Эдема»)

Один из самых опасных рифов - это болтовня. В тоске по славе - по любой славе, даже если ее принесет поражение, - столько людей предали сами себя до того, как их предали другие.
(«Зима тревоги нашей»)

...одно дело стать великим (на это не все способны), и совсем другое - не дать себе опуститься, не измельчать. я уверена, что каждый мужчина желает быть значительным! но это возможно лишь в том случае, если он является частью чего-то неизмеримо более великого, нежели он сам по себе. даже самый лучший рыцарь теряет свое величие, если долго сидит без дела.
(«Легенды о короле Артуре и рыцарях Круглого Стола»)

– Одно я заучила крепко, – сказала она. – Все время этому учусь, изо дня в день. Если у тебя беда, если ты в нужде, если тебя обидели – иди к беднякам. Только они и помогут, больше никто.
(«Гроздья гнева»)

Одиночество располагает к раздумьям. Говорят, большинство людей на девяносто процентов живет в прошлом, на семь в настоящем, и, значит, для будущего остается только три процента. Умней всех об этом сказал старый Сэтчел Пейдж: *Не оглядывайтесь назад. Может быть, за вами погоня*.
(«Зима тревоги нашей»)