Мудрые мысли

Джон Эрнст Стейнбек (англ. John Ernst Steinbeck, Jr.)

(27 февраля 1902, Салинас, Калифорния, США — 20 декабря 1968, Нью-Йорк, США)

Американский прозаик, автор многих известных всему миру романов и повестей: «Гроздья гнева» (1939), «К востоку от Эдема» (1952), «О мышах и людях» (1937) и др.; лауреат Нобелевской премии по литературе (1962).

Цитата: 154 - 170 из 475

История - продукт выделений желез миллиона историков.

Итак, во что же я верю? Я верю, что вольный, пытливый разум индивидуума есть величайшая ценность на свете.
(«На восток от Эдема»)

Итен щелкнул выключателем, и холодная голубизна неоновых трубок залила нарезанные копчености, сыры, сосиски, отбивные, бифштексы и рыбу. Лавка засияла отраженным кафедральным светом, рассеянным кафедральным светом, как в Шартрском соборе. Итен, залюбовавшись, обвел все глазами — органные трубы консервированных томатов, капеллы баночек с горчицей, с оливками, сотни овальных гробниц из сардинных коробок.
Он затянул гнусавым голосом:
— Одинокум и одинорум, — как с амвона. — Один одиносик во славу одинутрии домине... ами-инь, — пропел он.
(«Зима тревоги нашей»)

Июньское золото в июле становится медью. Июньское серебро - свинцом. Листва в июле тяжелая, тучная, густая. Птицы поют в июле однообразно, крикливо, без страсти, потому что гнезда уже опустели и оперившиеся птенцы делают первые неуклюжие попытки летать. Да, июль - уже не пора надежд и еще не пора свершений.
(«Зима тревоги нашей»)

Каждой случается в жизни быть проституткой. Каждой. И худшие проститутки – те, кто называет это иначе.
(«Заблудившийся автобус»)

Каждому серьезному разговору или предприятию предшествует ритуал говорения, и чем щекотливее вопрос, тем длиннее и легковеснее эти обрядовые бормотанья. Каждый из собеседников должен добавить от себя перышко или цветной лоскуток.
(«Зима тревоги нашей»)

Каждый берет в рассказе что может и тем самым подгоняет его к своей мерке. Одни выхватывают из него куски, отбрасывая остальное, другие пропускают его сквозь сито собственных предрассудков, третьи расцвечивают его своей радостью.
(«Зима тревоги нашей»)

Каждый может прийти в себя, если немного подождет.

Каждый рано или поздно обнаруживает, что мужчин на свете не так уж много.
(«Заблудившийся автобус»)

- Как ты думаешь, Ли?
- Старая история! Когда человек спрашивает у другого, что он думает, ему хочется, чтобы тот подтвердил его собственное мнение. Это все равно что спрашивать у официанта, что сегодня стоит заказать.
(«На восток от Эдема»)

Какой мужчина в здравом уме станет жениться? Однако женятся.

Карты не дают никакого представления о действительности - они только тиранят нас. Некоторые люди буквально впиваются в путеводители и не видят мест, по которым проезжают, а другие, выбрав маршрут, придерживаются его с такой неукоснительностью, точно их поставили ободками колес на рельсы и пустили по прямой.
(«Путешествие с Чарли в поисках Америки»)

Качества, которыми мы восхищаемся в человеке - доброта, щедрость, открытость, прямодушие, понимание, чувствительность, - все они обеспечивают неуспех в нашей системе. Те же черты, которые мы считаем гнусными - лукавство, алчность, жажда наживы, подлость, низость, эгоизм, своекорыстие, - все это, напротив, гарантирует успех. Людей восхищает первый джентльменский набор, но пользоваться они любят плодами второго.
(«Консервный ряд* (1945))

Кейл давно знал, что Арон нравится людям больше, чем он, но научился вознаграждать себя за это: он расчетливо ждал, пока те, кто предпочел Арона, не подставят свою уязвимую сторону - и скрытно бил по ней, а жертва даже не догадывалась, за что ей мстят. И это мщение давало Кейлу радость власти. Сильней, неразбавленной чувства, чем эта торжествующая радость, он не знал. Он не питал к Арону неприязни напротив, любил его, потому что Арон - то и был причиной этих радостей. Кейл уже и позабыл, что мстит за то, что его любят меньше Арона, - а может, и вообще никогда этого не сознавал. Дошло до того, что он и не желал уже быть на месте Арона - предпочитал свои радости.
(«На восток от Эдема»)

Кейл ищет себя. По-моему, игра в прятки с самим собой - не такая уж редкая штука. Некоторые всю жизнь в неё играют и всё без толку.
(«На восток от Эдема»)

Книжки не помогают. Человеку нужно, чтоб кто-то живой был рядом.
(«О мышах и людях. Жемчужина»)

Когда двое встречаются, каждый в чем-то изменяет другого, так что в конце концов перед вами два новых человека.
(«Зима тревоги нашей»)