Мудрые мысли

Андре Моруа (фр. Andre Maurois, настоящее имя Эмиль Саломон Вильгельм Эрзог, Emile-Salomon-Wilhelm Herzog)

(26 июля 1885, Эльбеф близ Руана, Франция - 9 октября 1967, Нёйи-сюр-Сен, Париж, Франция)

Французский писатель и член Французской академии, классик биографического жанра.

Цитата: 681 - 697 из 701

Шалон же слишком уютно расположился в жизни, она вполне его устраивала. Его безграничная леность отражала всю полноту его счастья.
(«Фиалки по средам»)

Эпохой Средневековья датируются два худших изобретения в истории человечества: романтическая любовь и пушечный порох.

Это все равно, как если бы мы стали сожалеть, что он человек.

Это страшная ответственность, мадам, быть первой любовью гения. И даже обыкновенного человека.
(Письма незнакомке)

Я взял себе за правило стараться одолевать не столько судьбу, сколько самого себя, и изменять не столько мировой порядок, сколько свои собственные устремления. (Декарт)
(«Письма незнакомке»)

Я вижу, как вы судорожно поворачиваетесь с боку на бок в постели, точно рыба, вытащенная из воды, и напрасно призываете к себе сон. В темноте навязчивая мысль превращается в неотступный призрак. В такие минуты наше лекарство менее действенно. Читать? Надо еще суметь следить за ходом повествования... Закрыть глаза и считать воображаемых баранов? Это помогает лишь англичанам, да еще, быть может, пастухам.
(«Письма незнакомке»)

Я вовсе не советую вам обращаться с ними как с низшим полом, я хочу, чтобы вы обращались с ними как с другим полом.
(«Открытое письмо молодому человеку о науке жить»)

Я ворочался с боку на бок; я пробовал уснуть, пересчитывая овец или рисуя себе воображаемый пейзаж. Но когда ум во власти тревоги – все тщетно. Временами я бурно возмущался самим собою. «Отчего любить ее, а не другую? – говорил я. – Она красива? Да, но есть и другие красивые женщины, которые к тому же еще и умнее. У Одилии крупные недостатки. Она не всегда правдива, а лживость мне особенно отвратительна. Так что же? Неужели я не в силах освободиться, сбросить с себя это ярмо?» И я твердил себе: «Ты не любишь ее, ты не любишь ее, ты не любишь ее», а вместе с тем я знал, что это неправда, что я люблю ее как никогда, хотя и не могу понять почему.
(«Превратности любви»)

Я вот что хочу сказать: существует два разных подхода к людям. Первый состоит в том, чтобы взирать на них критическим оком - возможно, это справедливо, но сурово, это подход равнодушных. Другой соткан из нежности и юмора; при этом можно видеть все изъяны и недостатки, но смотреть на них с улыбкой, а исправлять мягко и с шуткой на устах. Это подход любящих.
(«Письма незнакомке»)

я знаком с людьми, которые умудрялись чувствовать себя счастливыми, не имея ничего из того, что другие полагают необходимым для счастья.
(Письма незнакомке)

Я знаю, что истинной любви не испытаю никогда... Знаю потому, что для женщины истинная любовь значит покоряться, находить счастье в покорности, а я по своему характеру не могу покоряться...
(«Семейный круг»)

Я знаю, что меня легко убедить в чем угодно, и поэтому никакие доводы меня не убеждают.

Я называю снобами людей, которые притворно восхищаются тем, чего в действительности не любят и не понимают.
(«Открытое письмо молодому человеку о науке жить»)

Я не люблю, когда сурово осуждают женщин, — им столько приходится страдать.

Я не требую, чтобы все люди были добрыми. Только безумец может надеяться на это.

Я прочитываю все, что публикуют несколько молодых писателей, в которых я верю. Я не прочь открыть для себя и других, но не хочу, чтобы их было слишком много. Еще захлебнусь.
(«Письма незнакомке»)

Я прошу вас только о двух вещах: не презирайте мастеров прошлого; если слава их дошла до нашего времени, значит, они это заслужили. Отстаивайте новые формы только в том случае, если они вам действительно нравятся. Не стоит ориентироваться на общественное мнение. Это не маяк, а блуждающие огни. Слушайтесь своего вкуса, уважая в первую очередь тех авторов, которыми до вас восхищались бесчисленные поколения.
(«Открытое письмо молодому человеку о науке жить»)