Мудрые мысли

Андре Моруа (фр. Andre Maurois, настоящее имя Эмиль Саломон Вильгельм Эрзог, Emile-Salomon-Wilhelm Herzog)

(26 июля 1885, Эльбеф близ Руана, Франция - 9 октября 1967, Нёйи-сюр-Сен, Париж, Франция)

Французский писатель и член Французской академии, классик биографического жанра.

Цитата: 52 - 68 из 701

В любви мужчина стремится не к войне, а к миру.
(«Письма незнакомке»)

В мире всегда будут приключения для молодежи, которая их достойна. Просто это будут другие приключения. Вы жалеете, что не осталось неоткрытых земель; есть *открытые* земли, о которых мы почти ничего не знаем. Морское дно ждет своих пионеров. А также область наук и искусств. Многое уже открыто? Да, но еще больше остается открыть. Много уже написано? Да, но еще больше остается написать. Организовать дом культуры, научно-исследовательское общество, народный театр - разве это не приключение? Снять в двадцать пять лет, без гроша в кармане, лучший в мире фильм - разве это не приключение? Перестаньте твердить молодежи, что она несчастна; она сделает все необходимое, чтобы стать счастливой. *Лучше, - учил Спиноза, - беседовать с человеком о его свободе, чем о его рабстве*.
(«Открытое письмо молодому человеку о науке жить»)

В мире творятся немыслимые безумства. В английских газетах сообщалось о концерте тишины, который дал однажды некий безвестный пианист. Шумная реклама сделала свое дело - в день концерта зал был полон. Виртуоз тишины садится за рояль и играет, но поскольку все струны сняты, не раздается ни единого звука. Люди в зале косятся друг на друга. Каждый ждет, что сделает сосед, и в результате вся аудитория сидит затаив дыхание. После двух часов гробовой тишины концерт оканчивается. Пианист встает и кланяется. Его провожают бурными аплодисментами. На следующий день виртуоз тишины рассказывает эту историю по телевизору и в заключение признается: *Я хотел посмотреть, как далеко простирается человеческая глупость; она безгранична*.
(«Открытое письмо молодому человеку о науке жить»)

В молодости не умеют таить своих чувств.

В начале любви влюбленные говорят о будущем. В конце - они говорят о прошлом.

В непротивлении злу насилием есть своя прелесть, но оно на руку подлецам.

В одном-единственном человеке совмещается сотня разных людей. Хорош он или дурен? И то и другое.
(«Открытое письмо молодому человеку о науке жить»)

В остроумии, как и в игре, нужно уметь вовремя остановиться. Нельзя долго выигрывать. Талейран бывал остроумен не чаще одного раза в день.

В предисловии к книге «Рейн» он даже признавался: «Германия (автор книги не скрывает этого) является одной из стран, которые он особенно любит, и одной из наций, которыми он восхищается. Он питает почти сыновние чувства к этой благородной и святой родине всех мыслителей. Если б он не был французом, то желал бы стать немцем».
(«Олимпио, или жизнь Виктора Гюго»)

В разговоре, как в хирургии, нужно действовать с величайшей осторожностью. Профессионалы на поприще искренности вторгаются скальпелем в дружбу и любовь, которые были до этой операции совершенно здоровы, а от их вмешательства умирают.

В различные периоды жизни характер, пороки и добродетели человека меняются.

В самом деле, напрасно страстно влюбленные мужчины возносят любимую женщину на недоступную ей вершину, - при таком положении у нее может закружиться голова, и она упадет.»
(«Олимпио, или жизнь Виктора Гюго»)

В свете, как и в театре, полезно иметь устойчивое амплуа: публика хочет знать, как ей реагировать — хохотать или млеть от восторга.

В споре рождается истина, лишь если спорят друзья. Да и то не всегда... Я имею в виду: лишь если спорящие стоят на одних и тех же позициях в принципиально важных вопросах и относятся друг к другу с уважением и даже с восхищением.
(«Открытое письмо молодому человеку о науке жить»)

В сущности, у женщины действительно любящей никогда не бывает собственной индивидуальности; она говорит, что обладает индивидуальностью, она старается сама уверовать в это, - но все-таки это неправда. Нет, она только силится понять, какую именно женщину хочет найти в ней тот, кого она любит, и она стремится стать такой женщиной. (Изабелла)
(«Превратности любви»)

В темноте навязчивая мысль превращается в неотступный призрак.
(«Письма незнакомке»)

В умении хранить секреты есть свои радости, которые должны были бы сделать из этого качества ходячую добродетель.