Мудрые мысли

Уильям Сомерсет Моэм (англ. William Somerset Maugham)

(25 января 1874, Париж, Франция - 16 декабря 1965, Ницца, Франция)

Английский писатель, один из самых преуспевающих прозаиков 1930-х.

Цитата: 511 - 527 из 544

Человек, о котором сложена легенда получает паспорт на бессмертие.
(«Луна и грош»)

Человека не очень-то тешит способность смеяться над собственной глупостью.
(«Бремя страстей человеческих»)

Человека никто не вынуждает плести узор своей жизни, нет в этом и насущной необходимости – он делает это только ради собственного удовольствия. Из многообразных событий жизни, из дел, чувств и помыслов он может сплести узор – рисунок выйдет строгий, затейливый, сложный или красивый, и пусть это только иллюзия, будто выбор рисунка зависит от него самого, пусть это всего лишь фантазия, погоня за призраками при обманчивом свете луны – дело не в этом; раз ему так кажется, следовательно, для него это так и есть на самом деле. Зная, что ни в чем нет смысла и ничто не имеет значения, человек все же может получить удовлетворение, выбирая различные нити, которые он вплетает в бесконечную ткань жизни: ведь это река, не имеющая истока и бесконечно текущая, не впадая ни в какие моря.
(«Бремя страстей человеческих»)

Человеку приходится платить огромную цену, что бы не быть бессмысленным существом.

Человеку свойственно преувеличивать страсть, которую он пробуждает в других.
(«Бремя страстей человеческих»)

Черт бы побрал мою жену, она достойная женщина, но я бы предпочел, чтобы она уже была в аду.
(«Луна и грош»)

Читай эту книгу ради стиля, а не ради содержания.
(«Бремя страстей человеческих»)

Что действительно важно — это исполнять свой долг с любовью. Когда долг и любовь будут слиты воедино, вот тогда на вас снизойдет благодать и вы познаете радость несказанную.
(«Узорный покров»)

Что ж, одно не вызывает сомнений: может, у меня и нет «секс эпила», но кто увидел бы, как я копирую Лидию Мейн, не нашел бы его потом и у нее.
(«Театр»)

Что за странный выверт человеческого сердца - презирать человека за то, что он тебя любит?
(«Узорный покров»)

Что может быть полезнее, чем научиться жить наилучшим для себя образом?

Что такое любовь по сравнению с бифштексом?
(«Театр»)

Чудаки эти мужчины, что придают такое значение верности жен.
(«Узорный покров»)

Чудные типы эти самоубийцы.Помню одного безработного; у него умерла жена,он заложил всю одежду и купил револьвер,но так у него ничего и не вышло-только прострелил себе глаз и поправился.А тут,извольте видеть,потеряв глаз и изуродовав себе лицо,он пришел к убеждению,что мир вовсе не так уж и плох,и жил потом в свое удовольствие.
(«Бремя страстей человеческих»)

Этак легко было бы жить: сделал свинство, попросил прощения, отряхнулся и пошел дальше как ни в чем не бывало.
(«Бремя страстей человеческих»)

Это был просто добродушный, скучный, честный, заурядный малый. Некоторые его качества, может быть, и заслуживали похвалы, но стремиться к общению с ним было невозможно. Он был равен нулю.

Это был человек, который не видел жизни своими глазами, а постигал ее только через книги и был вдвойне опасен тем, что убедил себя в своей искренности. Он непритворно принимал свою похоть за возвышенные чувства, слабодушие — за непостоянство артистической натуры, лень — за философское спокойствие. Ум его, пошлый в своих потугах на утонченность, воспринимал все в чуть-чуть преувеличенном виде, расплывчато, сквозь позолоченный туман сентиментальности. Он лгал, не зная, что лжет, а когда другие в этом его попрекали, говорил, что ложь прекрасна. Словом, он был идеалист.
(«Бремя страстей человеческих»)