Мудрые мысли

Уильям Сомерсет Моэм (англ. William Somerset Maugham)

(25 января 1874, Париж, Франция - 16 декабря 1965, Ницца, Франция)

Английский писатель, один из самых преуспевающих прозаиков 1930-х.

Цитата: 239 - 255 из 544

Когда смеешься над людьми, на них не сердишься. Юмор учит терпимости, и юморист — когда с улыбкой, а когда и со вздохом — скорей пожмет плечами, чем осудит.

Когда ты заходишь в пустую комнату, мне иногда хочется внезапно распахнуть дверь туда, но я ни разу не решился на это — боюсь, что никого там не найду.
(«Театр»)

Когда человек совершает какой - нибудь неожиданный поступок, таковой обычно приписывают недостойным мотивам.

Когда я читаю книгу, я обычно всего лишь пробегаю ее глазами, но иногда мне попадается какое-нибудь место, может быть, одна только фраза, которая приобретает особый смысл для меня лично и становится словно частью меня самого; и вот я извлек из книги все, что мне было полезно, а ничего больше я и не мог от нее получить, даже если перечел бы раз десять. Видишь ли, мне кажется, что каждый человек - точно нераскрывшийся бутон; то, что он читает или делает, по больше части не оказывает на него никакого воздействия; но кое-что приобретает для каждого из нас особое значение и словно развертывает в тебе лепесток; вот так один за другим раскрываются лепестки бутона и в конце концов расцветает цветок.
(«Бремя страстей человеческих»)

Когда-то он представлял себе любовь как блаженство, которое охватывает нас и превращает весь мир в весенний сад; он ожидал несказанного счастья, но то, что он чувствовал сейчас, вовсе не было блаженством; его мучил душевный голод, неутолимая тоска, горечь, какой он еще не испытывал никогда.
(«Бремя страстей человеческих»)

Конечно, с моей стороны это было безрассудством, - говорил он, - но каким великолепным безрассудством!
(«Бремя страстей человеческих»)

Конечно, школы предназначены для заурядных детей. Дыры всегда круглые, и какова бы ни была форма затычки, её надо загнать в эту дыру.
(«Бремя страстей человеческих»)

Красота, самое драгоценное, что есть в мире, валяется, как камень на берегу, который может поднять любой прохожий?
Красота — это то удивительное и недоступное, что художник в тяжких душевных муках творит из хаоса мироздания. И когда она уже создана, не всякому дано ее узнать. Чтобы постичь красоту, надо вжиться в терзание художника. Красота — мелодия, которую он поет нам, и для того чтобы она отозвалась в нашем сердце, нужны знание, восприимчивость и фантазия...
(«Луна и грош»)

Критика не имеет к художнику никакого отношения. Она рассматривает явления искусства объективно, а объективность художника не интересует.
(«Бремя страстей человеческих»)

Кроншоу замолчал, чтобы отпить еще глоток. Вот уже двадцать лет, как он не мог решить вопрос: любит он алкоголь за то, что развязывает ему язык, или же любит беседу за то, что она вызывает у него жажду.
(«Бремя страстей человеческих»)

Кто за всё берётся, тому ничего не удаётся. Следуй своим наклонностям, но с должной оглядкой на полицейского за углом.

Кто знает, какие токи идут от мужчины к женщине и от женщины к мужчине и превращают одного из них в раба; людям удобно называть это половым инстинктом, однако, если это только инстинкт, почему он рождает такое бурное влечение к одному существу, а не к другому? И влечение это непреодолимо: рассудок не может его побороть, дружба, признательность, расчет теряют рядом с ним всякую власть.
(«Бремя страстей человеческих»)

Куда важнее жить, чем описывать, как ты живешь. Моя цель на земле - испытывать многогранные ощущения, которые дарит мне жизнь, выцеживать из каждого мига все его чувственные богатства.
(«Бремя страстей человеческих»)

Куда важнее жить, чем описывать, как ты живешь.
(«Бремя страстей человеческих»)

Куда легче сделать героический жест, чем терпеть его последствия.

Легко быть приятными с теми, кто тебе безразличен.
(«Бремя страстей человеческих»)

Лишь бы их учили тому, что прекрасно, - мне все равно, правда это или нет.
(«Бремя страстей человеческих»)