Мудрые мысли

Александр Иванович Куприн (Aleksandr Ivanovich Kuprin)

(26 августа (7 сентября) 1870, Наровчат, Пензенская губерния, Российская империя — 25 августа 1938, Ленинград, СССР)

Русский писатель.

Цитата: 120 - 136 из 198

Но если они и лгут, то лгут совсем как дети. А ведь ты сам знаешь, что дети - это самые первые, самые милые вралишки и в то же время самый искренний на свете народ. И замечательно, что и те и другие, то есть и проститутки и дети, лгут только нам - мужчинам - и взрослым.
(«Яма»)

Но как бездонно глубока область интимных любовных восторгов. Ни для кого не проницаемая, альковная жизнь связывает двоих людей — мужчину и женщину — ночной эгоистической тайной; делает их как бы соучастниками сладостного греха, в котором никому нельзя признаться, о котором, даже между собою, стыдно говорить днём и громко.
(«Колесо времени»)

Но нам они лгут потому, что мы сами от них этого требуем, потому что мы лезем в их совсем чуждые нам души со своими глупыми приемами и расспросами, потому, - наконец, что они нас втайне считают большими дураками и бестолковыми притворщиками.
(«Яма»)

Но разве сделаешь что-нибудь с женщиной, которая полюбила в первый и, конечно, как ей кажется, в последний раз? Разве ее убедишь в необходимости разлуки? Разве для нее существует логика?
(«Яма»)

Но слава, знаменитость сладки лишь издали, когда о них только мечтаешь.
(«Яма»)

Ну скажи же, моя милая, по совести, разве каждая женщина в глубине своего сердца не мечтает о такой любви - единой, всепрощающей, на все готовой, скромной и самоотверженной?
- О, конечно, конечно, дедушка...
- А раз ее нет, женщины мстят. Пройдет еще лет тридцать... я не увижу, но ты, может быть, увидишь, Верочка. Помяни мое слово, что лет через тридцать женщины займут в мире неслыханную власть. Они будут одеваться, как индийские идолы. Они будут попирать нас, мужчин, как презренных, низкопоклонных рабов. Их сумасбродные прихоти и капризы станут для нас мучительными законами. И все оттого, что мы целыми поколениями не умели преклоняться и благоговеть перед любовью. Это будет месть. Знаешь закон: сила действия равна силе противодействия.
(«Гранатовый браслет»)

О Куприне.
К. Паустовский сказал о писателе так: *Мы должны быть благодарны Куприну за все - за его глубокую человечность, за его тончайший талант, за любовь к своей стране, за непоколебимую веру в счастье своего народа и, наконец, за никогда не умиравшую в нем способность загораться от самого незначительного соприкосновения с поэзией и свободно и легко писать об этом*.

Обычный разговор, который ведется почти всеми мужчинами наедине с проститутками, который заставляет их лгать почти механически, лгать без огорчения, увлечения или злобы, по одному престарому трафарету.
(«Яма»)

Огромное большинство интеллигентных профессий основано исключительно на недоверии к человеческой личности и таким образом обслуживает человеческие пороки и недостатки.

Одно, всего лишь одно, но зато, правда, величайшее в мире произведение, - потрясающую трагедию, от правдивости которой захватывают дух и волосы становятся дыбом.
(«Яма»)

...Он только поглядел на жесткие, как у собаки, волосы швейцара и подумал: *А ведь и у него, наверно, была мать*.
(«Яма»)

Она была из тех натур, которые долго терпят, но быстро срываются, и ее, обыкновенно такую робкую, нельзя было узнать в этот момент.
(«Яма»)

Она разлюбила меня за то, что я пью... впрочем, я не знаю, может быть, я пью оттого, что она меня разлюбила.
(«Поединок»)

Освежите меня яблоками, подкрепите меня вином, ибо я изнемогаю от любви.
(«Суламифь»)

Отколов одну глупость, нужно сейчас же прекратить, а если не сделаешь этого вовремя, то она влечет за собой две других, а те - двадцать новых.
(«Яма»)

Повсюду в жизни, где люди связаны общими интересами, кровью, происхождением или выгодами профессии в тесные, обособленные группы, - там непременно наблюдается этот таинственный закон внезапного накопления, нагромождения событий, их эпидемичность, их странная преемственность и связность, их непонятная длительность.
(«Яма»)

Подумай обо мне, и я буду с тобой, потому что мы с тобой любили друг друга только одно мгновение, но навеки.
(«Гранатовый браслет»)