Мудрые мысли

Александр Иванович Куприн (Aleksandr Ivanovich Kuprin)

(26 августа (7 сентября) 1870, Наровчат, Пензенская губерния, Российская империя — 25 августа 1938, Ленинград, СССР)

Русский писатель.

Цитата: 18 - 34 из 198

В дружбе один всегда смотрит хоть чуть-чуть сверху вниз, а другой снизу вверх. Один покровительствует, другой предан. Один великодушно принимает, другой радостно дает.

В любви - в прямом, грубом её смысле - всегда есть ужасные стороны, составляющие мученье и стыд для нервных художественных натур.
(«Олеся»)

В любви помогает только любовь.
(«Суламифь»)

В этом взгляде было опять что-то совершенно незнакомое Ромашову – какая-то ласкающая нежность, и пристальность, и беспокойство, а еще дальше, в загадочной глубине синих зрачков, таилось что-то странное, недоступное пониманию, говорящее на самом скрытом, темном языке души...
(«Поединок»)

Ведь мы всегда так поступаем, женщины: куда милый смотрит, туда и мы, что милый видит, то и мы...
(«Яма»)

Великие книги одинаково доступны пониманию и ученого и неграмотного крестьянина, лишь бы было понятно изложено.
(«Яма»)

Визгу много, а шерсти мало.
(«Яма»)

…все люди обладают музыкальным слухом, но у миллионов он, как у рыбы трески, …а один из этого миллиона – Бетховен. Так во всем: в поэзии, в художестве, в мудрости… И любовь, говорю я вам, имеет свои вершины, доступные лишь единицам из миллиона…
(«Поединок»)

Во сне шубы не сошьешь.
(«Яма»)

Возлюбленная моя принадлежит мне, а я ей.
(«Суламифь»)

Вот мне двадцать лет, а душа у меня старушечья, сморщенная, землей пахнет... И хоть пожила бы толком!... Тьфу! Только слякоть какая-то была.
(«Яма»)

Вот он в одежде деревенской бабы поступает на нашу кухню простой судомойкой. Однако излишняя благосклонность повара Луки заставляет его обратиться в бегство.
(«Гранатовый браслет»)

Вот пойдут детишки, - я-то умру, а часть меня все-таки останется на свете... нечто вроде иллюзии бессмертия.
(«Гранатовый браслет»)

Вот сейчас я вам покажу в нежных звуках жизнь, которая покорно и радостно обрекла себя на мучения, страдания и смерть. Ни жалобы, ни упрека, ни боли самолюбия я не знал. Я перед тобою — одна молитва: «Да святится имя твое».
(«Гранатовый браслет»)

Врожденных вкусов нет, как и способностей. Иначе бы таланты зарождались только среди изысканного высокообразованного общества, а художники рождались бы только от художников, а певцы от певцов, а этого мы не видим.
(«Яма»)

Все мы проходим мимо этих характерных мелочей равнодушно, как слепые, точно не видя, что они валяются у нас под ногами. А придет художник, и разглядит, и подберет. И вдруг так умело повернет на солнце крошечный кусочек жизни, что все мы ахнем.
(«Яма»)

Все мы согласны, что проституция - одно из величайших бедствий человечества, а также согласны, что в этом зле виноваты не женщины, а мы, мужчины, потому что спрос родит предложение. И, стало быть, если, выпив лишнюю рюмку вина, я все таки, несмотря на свои убеждения, еду к проституткам, то я совершаю тройную подлость: перед несчастной глупой женщиной, которую я подвергаю за свой поганый рубль самой унизительной форме рабства, перед человечеством, потому что, нанимая на час или два публичную женщину для своей скверной похоти, я этим оправдываю и поддерживаю проституцию, и, наконец, это подлость перед своей собственной совестью и мыслью. И перед логикой.
(«Яма»)