Мудрые мысли

Даниил Александрович Гранин (настоящая фамилия Герман)

(1 января 1919 (1918 ?), Вольск, Саратовская губерния, по другим сведениям — Волынь Курской области)

Русский писатель и общественный деятель.

Цитата: 392 - 400 из 400

Я давно заметил, что людям, умеющим работать, времени хватает. Нет, пожалуй, лучше сказать иначе: времени у них больше, чем у других.
(«Эта странная жизнь»)

Я думал о том, что у нас в окопах все же полегче, чем тут, в городе, от нас хоть можно стрелять.
(«Мой лейтенант»)

Я знал много стихов, читал ей, читал Пастернака, его стихи я плохо понимал, поэтому они мне нравились.
(«Мой лейтенант»)

— Я — кто? Я — дилетант, универсальный дилетант. Слово-то это происходит от итальянского дилетто, что значит — удовольствие. То есть человек, которому процесс всякой работы доставляет удовольствие.
(«Эта странная жизнь»)

Я любил его как врага. Потому что у меня не было врага выше и значительней. Любите врагов своих, ибо если вы будете любить любящих вас, какая вам награда ...
(«Зубр»)

Я никогда раньше не думал, что у человека есть внутри кто-то, кто его или уважает или не уважает.
(«Мой лейтенант»)

Я огляделся и обнаружил, что самые близкие мне люди часто таинственны в своих действиях и я не понимаю, что ими движет. Словно это *черные ящики*; я знаю только, что они говорят, что делают, но не знаю почему. А я сам для себя разве не бываю тоже *черным ящиком*?
(Обратный билет. Однофамилец. Дождь в чужом городе. Кто-то должен)

Я пользуюсь своим личным опытом, думается, что примерно тот же процесс изживания страха происходил повсеместно на других наших фронтах. Страх на войне присутствует всегда. Он сопровождает и бывалых солдат, они знают, чего следует опасаться, как вести себя, знают, что страх отнимает силы.
Надо различать страх личный и страх коллективный. Последний приводил к панике. Таков был, например, страх окружения. Он возникал спонтанно. Треск немецких автоматов в тылу, крик «окружили!» — и могло начаться бегство. Бежали в тыл, мчались, не разбирая дороги, лишь бы выбраться из окружения. Невозможно было удержаться и невозможно было удержать бегущих. Массовый страх парализует мысль. Во время боя, когда нервы так напряжены, одного крика, одного труса хватало, чтобы вызывать всеобщую панику. Страх окружения появился в первые месяцы войны. Впоследствии мы научились выходить из окружения, пробиваться, окружение переставало устрашать.
Страху противопоказан, как ни странно, смех.
(«Мой лейтенант»)

Я слишком умен, чтобы быть добрым. А злые - это полезно. Злые двигают прогресс.
(«Иду на грозу»)

Я слушал в школе, как ученица рассказывала, как Петр любил брить бороды бояр, рассказывала так, что Петр воспринимался как парикмахер, любил бороды брить и занимался этим, оставив все свои царские дела.
(«Причуды моей памяти»)