Мудрые мысли

Даниил Александрович Гранин (настоящая фамилия Герман)

(1 января 1919 (1918 ?), Вольск, Саратовская губерния, по другим сведениям — Волынь Курской области)

Русский писатель и общественный деятель.

Цитата: 18 - 34 из 400

Большая часть разного рода сочинений пишется ведь для других. Трудятся, чтобы учить других, а не для того, чтобы познать себя и внутренне просветиться самим. Я знал авторов, которые из написанного ими не делали никаких для себя выводов: то, на чем они настаивали, никакого отношения к ним самим не имело. Единственное — когда книга встречала возражения, они бросались защищать ее. Воспитывать — других, заставлять мыслить — других, призывать к добродетелям — других... Автор же при этом никак не обращает на себя свои рассуждения, он считает себя вправе как бы самоотделиться; важно, что мысли его полезны, он отвечает за их правильность, а не за их соответствие с его жизнью.
(«Эта странная жизнь»)

Большинство научных книг конспектировалось, а некоторые подвергались критическому разбору. Все выписки и комментарии регулярно подшивались в общий том. Эти тома, напечатанные на машинке — как бы итоги чтения,— составили библиотеку освоенного. Достаточно перелистать конспект, чтобы вспомнить нужное из книги.
(«Эта странная жизнь»)

Брак, он не хочет выглядеть как приговор.
(«Мой лейтенант»)

Брехня, врет Сталин, за придурков нас держит. Бегом бежали, отступая, Украину сдали, Беларусь и четыре с половиной миллиона ухайдакали на бегу!
(«Мой лейтенант»)

Бывает, что человек боится, ничего не сделав, чувствует себя побежденным не потому, что рисковал, а потому, что отказался от риска.
(«Иду на грозу»)

Было и бесчувствие, была черствость, воровали карточки, вырывали кусок хлеба, обирали умирающих («Умирать-то умирай, только карточки отдай!»), всякое было, но удивительно не это, удивительно, как много было спасений, подобных беляевскому! Таких рассказов мы услышали множество. Сколько их было — безвестных прохожих! Они исчезали, вернув человеку жизнь; оттащив от смертельного края, исчезали бесследно, даже облик их не успевал отпечататься в мерклом сознании.
(«Блокадная книга»)

Быть ещё и человеком - значит что-то прощать, признавать чьи-то слабости.
(«Иду на грозу»)

Быть желанным ребенком не всегда удается. Потом,может тебя и полюбят,но важно,как тебя зачинают. Надежды,любовь,которые оба.мужчина и женщина вкладывают в миг зачатия,многое определяют....Плодите желанных детей!
(«Причуды моей памяти»)

В жизни бывает момент, один момент, если упустишь его - это навечно.
(«Мой лейтенант»)

В заповеднике белый человек вел себя так, как должен был вести себя, если бы он был разумным существом. Он не хотел стрелять, гнаться, не дергал никого за хвост, не тыкал в морду сигаретой, не кидал в опоссумов камнями. Странная мысль занимала меня: может быть, есть смысл создавать побольше таких заповедников для воспитания людей. В заповедники привозят людей, и животные их там воспитывают, делают их людьми.
(«Месяц вверх ногами»)

В любом случае, соглашаясь или отказываясь, он что-то терял. Но в том-то и дело, что, решая, всегда что-то теряешь.
(«Иду на грозу»)

В той военной жизни смерть, хочешь не хочешь, была необходимой принадлежностью войны. Не было возможности оплакивать каждую потерю, ежедневно кто-то отправлялся в вечность. Порой целые подразделения следовали туда.
(«Мой лейтенант»)

В тот первый год солдат проживал на переднем крае в среднем четыре дня.
(«Мой лейтенант»)

В человеческой культуре самое древнее искусство - искусство общения. Когда не было ни театра, ни живописи, ни музыки, было общение. Из него родились все искусства.
(«Зубр»)

В школе мне казалось, что если люди прочли ''Дон-Кихота'', Чехова, Толстого, то никто больше не сможет делать гадости...
(«Иду на грозу»)

В этой стране любви, куда она попала, существовали необъяснимые законы — вот рядом славный человек, а полюбить его невозможно ни при каких обстоятельствах.
(«Иду на грозу»)

В этом мире хорошо только подлецам: им не в чем разочаровываться, они живут без иллюзий, они считают всех подлецами и редко ошибаются.
(«Иду на грозу»)