Мудрые мысли

Альбер Камю (фр. Albert Camus)

Альбер Камю (фр. Albert Camus)

(7 ноября 1913, Мондови, Алжир — 4 января 1960, Вильблевен, Франция)

Французский писатель и философ, представитель экзистенциализма, получил нарицательное имя при жизни «Совесть Запада». Лауреат Нобелевской премии по литературе 1957 года.

Цитата: 171 - 187 из 320

  Нет такой вещи, которую бы мы совершали ради одного человека (но совершали всерьез), не раня при этом другого. А если мы не можем решиться ранить людей, мы остаемся навеки бесплодными. В конечном счете любить одного человека - значит убивать всех остальных.


  Ни одно гениальное произведение никогда не основывалось на ненависти или презрении.


  Ницше, внешняя сторона жизни которого была более чем однообразна, доказывает, что мысль, работающая в одиночестве, сама по себе страшное приключение.


  Ничто так не воодушевляет, как сознание собственного безнадежного положения.


  — Но для того вас и сажают в тюрьму.
— То есть как это?
— Ведь свобода — это женщины. А вас лишают свободы. («Посторонний»)


  Но как все, у кого нет души, вы не можете выносить тех, у кого ее слишком много. («Калигула»)


  Ностальгия по Единому, стремление к Абсолюту выражают сущность человеческой драмы. («Миф о Сизифе»)


  Об одной и той же вещи утром мы думаем одно, вечером - другое. Но где истина - в ночных думах или в дневных размышлениях?


  Обращаться к Богу от того, что вы разочаровались в земной жизни, а боль отъединила вас от мира, бесполезно. Богу угодны души, привязанные к миру. Ему по нраву ваша радость.


  Общее благо создается счастьем каждого.


  Один-единственный удар кинжала, стремительный, как молния, - совокупление быка целомудренно. Это совокупление божества. Не наслаждение, а ожог и священное самоуничтожение.


  Одни созданы для того, чтобы любить, другие - для того, чтобы жить.


  Окружающих было бы гораздо легче выносить, если бы они могли время от времени менять физиономии. («Калигула»)


  Он будет расти среди боли. Главное — стать взрослым. («Между да и нет»)


  Оправдание абсурдного мира может быть только эстетическим.


  Опыт служит человеку, когда осознается. Иначе он просто лишен смысла: по недостаткам человека мы судим о нем самом, а не об обстоятельствах его жизни. («Миф о Сизифе»)


  Опять настало короткое молчание, а потом она пролепетала, что я очень странный человек, но, должно быть, за это она меня и любит, однако, может быть, именно поэтому я когда-нибудь стану ей противен. («Посторонний»)