Мудрые мысли

Мишель де Монтень (фр. Michel de Montaigne; полное имя — Мишель Эйкем де Монтень, фр. Michel Eyquem de Montaigne)

Мишель де Монтень (фр. Michel de Montaigne; полное имя — Мишель Эйкем де Монтень, фр. Michel Eyquem de Montaigne)

(28 февраля 1533, замок Монтень в Сен-Мишель-де-Монтень — 13 сентября 1592, Бордо)

Французский писатель и философ-гуманист, политический деятель эпохи Возрождения, автор книги «Опыты».

Цитата: 341 - 357 из 371

  Хотя чужое знание может нас кое-чему научить, мудр бываешь лишь собственной мудростью.


  Ценность и достоинство человека заключены в его сердце и в его воле; именно здесь — основа его подлинной чести.


  Чаще всего мы больше радуемся детским шалостям, играм и проделкам наших детей, чем их вполне сознательным поступкам в зрелом возрасте, словно бы мы их любили для нашего развлечения, как мартышек, а не как людей.


  Человек - изумительно суетное, поистине непонятное и вечно колеблющееся существо.


  Человек крайне неразумен, он не в состоянии создать клеща, а между тем десятками создает богов.


  Человек страдает не столько от того, что происходит, сколько от того, как он оценивает происходящее.


  Человек страдает не столько от того, что происходит, сколько от того, как он оценивает то, что с ним происходит.


  Человек… Одного солнечного луча достаточно, чтобы сжечь и уничтожить его; достаточно бросить ему немного пыли в глаза (или напустить пчел…) и сразу все наши легионы, даже с великим полководцем Помпеем во главе, будут смяты и разбиты наголову.


  Чем больше заполняется наша душа, тем вместительнее она становится.


  Чрезмерно сильное горе подавляет полностью нашу душу, стесняя свободу её проявлений.


  Что бы ни говорили, но даже в самой добродетели конечная цель — наслаждение.


  Что касается пьянства, то этот порок - насквозь телесный и материальный. Поэтому самый грубый из всех ныне существующих народов - тот, у которого особенно распространен этот порок. Другие пороки притупляют разум, пьянство же разрушает его и поражает тело.


  Что касается смерти, то ощущать её мы не можем; мы постигаем её только рассудком, ибо от жизни она отделена не более чем мгновением.


  Что может быть труднее, чем уберечься от врага, надевшего на себя личину нашего самого преданного друга.


  Чтобы научить другого, требуется больше ума, чем чтобы научиться самому.


  Чтобы правильно судить о вещах возвышенных и великих, надо иметь такую же душу; в противном случае мы припишем им наши собственные изъяны.


  Чудеса существуют только из-за нашего непонимания природы, а не в природе самой.