Фридрих Ницше


  Почитание само есть уже страсть -- как и оскорбление. Через /почитание *страсти*/ становятся /добродетелями/.


  Домогание есть счастье; удовлетворение, переживаемое как счастье, есть лишь последний момент домогания. Счастье -- быть сплошным желанием и вместо исполнения -- все новым желанием.


  Говорят: *удовольствие* -- и думают об усладах, говорят: *чувство* -- и думают о чувственности, говорят: *тело* -- и думают о том, что *ниже тела*, -- и таким вот образом была обесчещена троица хороших вещей.


  Лишь тот порочный человек несчастен, у кого потребность в пороке растет вместе с отвращением к пороку -- и никогда не зарастает им.


  Не путать /смелость и чувство достоинства/, /присущие самолюбию/ с органически присущей смелостью: это -- принуждение, при котором терпишь немалый /ущерб/ в собственной одаренности.


  Если я почитаю какое-либо чувство, то почитание врастает в само чувство.


  Культивируя месть, пришлось бы отучиться и от благодарности, -- но не и от любви.


  Кто страстно взыскует справедливости, тот ощущает как облегчение и наиболее болезненный из своих аффектов.


  И глубокая ненависть есть идеалистка: делаем ли мы при этом из нашего противника бога или дьявола, в любом случае мы оказываем ему этим слишком много чести.


  Вначале ложь была моральна. /Утверждались/ стадные мнения.